Так великодушно Коляня про себя решил и великодушием своим остался даже доволен. Он любил иногда взглянуть на себя со стороны. Вот он идет по тайге, сильный, как лось во время гона, богатый, как Крез, и вдобавок еще великодушный.
Что человеку надо!
Переплыть Огонер.
Они стояли на длинной песчаной юсе и молча глядели на стремительно летящую мимо них реку. Впечатление было такое, будто на самом стрежне вода вздулась выше берегового обреза и только бешеная скорость не дает ей выплеснуться из русла.
Виктор прошел вниз по течению, но там, где был раньше перекат и в сухое время легко перейти вброд, так же бурлили и зловеще завивались буруны.
— Ладно, утро вечера мудренее, — решил он. — Будем ночевать.
Натаскали громадные бревна плавника. Отполированные водой и солнцем, они были похожи на кости доисторического животного.
Отужинали. На место кострища набросали лапник. И провалились в глубокий сон.
Ирка на этот раз, изменив традиции, с вечера легла отдельно. Но предутренний холод заставил ее, полусонную, растолкать парней и улечься, как и раньше, между ними.
По охотничьей привычке Коляня всегда просыпался первым. Вот и сейчас он открыл глаза, огляделся и прислушался.
Светало, за высоченными тополями на противоположном берегу просачивалось слабое розовое сияние. Все так же ровно шумела река, и еле слышная в ее гуле недалеко крикнула кедровка.
— С чего бы это в такую рань? Может, зверя чует? Медведь еще не залег.
Он осторожно поднялся, взял ружье и пошел по кромке берега вниз по течению. Пройдя метров пятьдесят, увидел громадный комель столетнего тополя, уселся в его тени и стал ждать.
Чего ждать, он не знал и сам. Но многолетний опыт таежника подсказывал ему, что птица кричит не зря.
И дождался. Еле слышное через реку, почудилось собачье тявканье, разом как бы оборванное. Будто собаку ударили.
Где собака, там и люди. Но кто они? Зачем в это время в тайге? Такие же «хищники» или местные якуты промышляют?
Кто бы это ни был, сейчас они представляли опасность. Якуты тем более. Коляня с детства наслышан был о якутских охотниках за людьми, которые ради вознаграждения отстреливали беглых еще в царские времена, затем по традиции в советские, а в знак доказательства отрезали пальцы и уши… Да так втянулись в это дело, что после Дальстроя уже и геологов целыми партиями стали отстреливать.
Он вспомнил главного инженера Тенькинского ГОКа Васю Бублея, которого вместе с горным мастером прииска расстрелял во время сна на охоте старый якут. Редкой силы и душевных качеств был Вася Бублей, единственный человек, перед которым преклонялся Коляня. Живая легенда! Переплывал Колыму, поднимал целого оленя и никогда пальцем не обидел ни одного человека. И такая нелепая смерть. Судьба как посмеялась над ним, буквально за несколько дней до смерти подарив ему долгожданного сына.
