— Валька, а ведь я тебя когда-нибудь уволю, — задушевно произнес Егор. — Сяду и напишу приказ… И куда пойдешь? Ты же ничего не умеешь. Даже ящики плохо таскал.
Валька засопел.
— Сука ты! Еще попрекаешь. А я всю ночь руку пришивал. Только вот задремал…
— Правую или левую? — заинтересовался Егор.
Валька задумался и пристально посмотрел на Егора.
— С моей стороны — правая, а если со стола смотреть — то левая…
Егор хмыкнул. Валька был левша, и проблемы левого-правого часто бывали для него неразрешимы.
— У тебя спирт есть?
— А как же, отец родной! — обрадовался Валька. — На том стоим! Сколько тебе?
Егор задумался, почесал затылок и пошевелил губами.
— Кубиков семьдесят…
Валька подошел к старому сейфу с огромным круглым колесом и стал набирать шифр, сверяясь с замусоленной шпаргалкой. При этом он оживленно болтал вполне бодрым голосом.
— Он сам себе руку отпилил. Его наручниками приковали, а он галстуком перетянул и отпилил.
— Чем? — мрачно спросил Егор.
Валька оглянулся, сморщил лоб и шмыгнул длинным кривоватым носом.
— Не знаю. Плохо отпилил — сосуды все жеваные, кость измочалена. Но сам добрался и кисть принес. Во-о такой кулак! С мою голову! И пальцы в кукиш сложены… Синий такой кукиш. Мужик так и лежит в реанимации с кукишем! — засмеялся Валька.
Сейф завыл. Валька хлопнул себя по лбу.
— Ёшкин кот! Шифр-то старый! Я же его вчера поменял.
Сейф выл натужно, противно, он подрагивал и потрескивал.
— Мюллер чертов! — рявкнул Егор. — Выключи сирену! Что ты там прячешь, куркуль?
— А спиртик прячу, — пробормотал Валька, набрал нужную комбинацию и повернул огромное, как штурвал океанского лайнера, колесо.
Сейф распахнулся. Валька достал трехлитровую бутыль и точно отмерил в мензурку семьдесят кубиков чистого девяностошестипроцентного спирта. Подал Егору.
Тот осторожно принял мензурку и озабоченно спросил:
— А закусить?
— А больше ничего не надо? — возмутился Валька. — Что ты, как терапевт какой? Не срамись. Воды налью. Не жаль.
Егор залпом выпил, стараясь не дышать, запил водичкой из-под крана и крякнул. Наконец отпустило. Запах коньяка и фиалок испарился, стало легко и безразлично.
— Ничего, прорвемся… — пробормотал он.
До Вальки доперло, что шеф какой-то неадекватный. Он захлопотал, уложил Егора на еще теплую койку, прикрыл одеялом, уютно, по-домашнему подоткнув края, поправил подушку.
— Ты спи, спи… а я пойду.
— Погоди… — забормотал в полусне Егор, — поставь какую-нибудь музыку погромче. Может, и засну.
