Потому что, как она понимала, Коллиар ее все-таки не выдал. Он ничего не рассказал.
– Да, мистер Кент, переводить бумагу они умеют, – согласился капитан. И вновь указал на боковой столик, где все уже было готово. – Думаю, вам лучше безотлагательно приступить к работе, если хотите закончить до ужина.
– Так точно, сэр. – Салли с таким энтузиазмом устремилась к столу, что даже сшибла стоявший на пути стул. – Прошу прощения, сэр.
– Аккуратнее, Кент. Не нужно атаковать мою несчастную мебель. Перенаправьте свое рвение на бумаги.
Салли бойко взялась за работу, и меж тем как она писала, в ее сознании беспрестанно крутились четыре слова: «Он ничего не сказал… Он ничего не сказал…»
Но вскоре, когда внутреннее равновесие более-менее восстановилось, ее стал донимать вопрос, по какой причине Коллиар так поступил. Почему он ее не выдал? Ведь он имел на это все основания. Включая и то обстоятельство, о котором она пока что ему не сообщила, а именно – угрозы Гамиджа. Будет совершенно справедливым уведомить его об этом сейчас. Если она промолчит, это станет проявлением трусости, безволия и эгоизма по сравнению с его великодушным поведением. Вряд ли она когда-либо сможет отблагодарить его за подобное милосердие.
Салли со всем усердием трудилась над бумагами капитана и к завершению работы сделала лишь две небольшие кляксы.
– У вас отличный почерк, мистер Кент, – похвалил Маколден, просматривая копии.
– Спасибо, сэр.
Стоя рядом с капитанским столом, Салли не могла не заметить лежавший здесь небольшой и очень красивый портрет в застекленной позолоченной рамке.
– Я вижу, вам понравилась моя миниатюра, мистер Кент.
– Извините, сэр. Портрет действительно великолепный, – совершенно искренне сказала Салли.
– Спасибо… На нем изображена леди Тринити Маколден. Моя жена.
Салли могла бы и догадаться. Ее отец имел при себе подобную миниатюру на протяжении многих лет. Вторая копия хранилась дома, в Фалмуте. А третью она положила для Ричарда в его морской сундучок.
– Она очень красива. И так молода.
Улыбка капитана казалась горьковато-сладкой, словно он имел удовольствие хранить некую печальную тайну.
– Ей было бы лестно услышать ваши слова. Хотя в действительности она не так уж и молода. Я заказал этот портрет восемь лет назад, когда мы обвенчались, но могу с уверенностью сказать, что для меня она по-прежнему самая прекрасная женщина на свете. Я по ней очень скучаю.
– Извините, сэр… Но разве у вас не было возможности навестить ее, пока «Дерзкий» находился у британских берегов?
