Потом начинается раздача автографов.
Наконец, очередь доходит до меня. Детективщик вяло интересуется, кто я такой, чтобы черкнуть имя и фамилию на заглавной страничке книжицы.
– Пишите просто, – говорю я. – «Корольку от автора».
– Корольку? – его косматые брови усмешливо взлетают. – Это кличка? Вы что, уголовник?
– Ни в коем случае. Вполне законопослушный гражданин.
Сочинитель царапает неудобочитаемым почерком «Законопослушному Корольку от автора» и черкает размашистую подпись.
Выпадаю из книжного магазина в сине-черный вечер. Довольно тепло – для начала октября, и во мне, непонятно отчего, возникает ощущение южной ночи. Под грациозно изогнувшим лебединую шею фонарем бледным янтарем поблескивает асфальт. В небе светятся редкие звезды, среди которых и «моя» звездочка – над закатом и чуть левее.
А вот и детективщик. Появляется в магазинных дверях и тут же норовит ускользнуть незамеченным.
Окликаю его.
Оборачивается. На слабо освещенном огнями лице недовольная гримаса. Наверняка торопится домой, к новому произведению, и навязчивые придурки поклонники ему до заднего места. Над его поэтично встрепанной прической вроде нимба горит вывеска кафушки быстрого питания.
– А-а-а, Королек, – в его голосе как-то не просматривается энтузиазма, скорее наоборот. – Возникли дополнительные вопросы?
– Да вот хотел узнать. Ваш главный герой Филимон – живописнейший персонаж. Обожает рябиновую настойку и полных грудастых сорокалетних женщин. Для вас он действительно живой?
– Это мой лучший друг, – оттаивает детективщик. – Я с ним даже порой разговариваю… Я не кажусь вам сумасшедшим?
– Нисколько. Я почему о Филимоне спросил. В свое время мне довелось быть и следаком прокуратуры, и частным сыщиком, и опером. Так что Филя мне не чужой. Можно сказать, мы с ним одной крови.
– Вот как? (Я его заинтересовал.) Вы действительно считаете, что Филя достоверен? Признаться, я не очень близко знаком с блюстителями порядка и всегда боялся, что они читают мои романы и потешаются над дилетантством автора.
– Само собой, незначительные ошибки имеют место, – снисходительно говорю я, – но ведь это художественный вымысел…
И мы, прогуливаясь взад-вперед по главной улице города, принимаемся калякать как старые знакомые.
Предлагаю подбросить его до дома. Поразмыслив, соглашается. А когда торможу «копейку» возле его подъезда, помявшись, приглашает на чай.
Заваливаемся в однокомнатное лежбище детективщика. Здесь изрядный кавардачок. Был у меня дружок по прозвищу Шуз, ныне покойный, который, мягко выражаясь, не слишком утруждал себя приборкой жилища. Писатель мог бы с ним потягаться.
