К столу неслышно подплывает официант в алой шелковой рубахе, подпоясанной золотистым ремешком, черных шароварах и черных сапожках. Ни дать ни взять – трактирный половой, только прическа современная и лицо вполне нынешнее, твердое и холодное. Городской мальчик, воспитанный улицей, любящий слушать тяжелый рок и покуривать травку. Избави Бог, повстречать такого ночью, когда он гуляет с компанией и пьет пиво из горлышка. Но теперь он молча склоняется над нами, изображая кукольного пейзана.
Выбираем блюда, получаем желаемое и – по мере насыщения едой и питьем – веселеем и расслабляемся.
– Жаль мне тебя, – поддевает Воланд Королька. – Мы смакуем благородное вино, от которого сладко закипает кровь, а ты посасываешь благопристойный сок… За рулем? Ну и что. Ты же мент. И не из последних. Кто посмеет оштрафовать брата-мента, даже если он налижется вдрызг? Или ты такой правильный?.. Да, хочу спросить. Ниночка поведала мне по секрету, что ты взялся разыскать убийцу ее мужа, протянувшего ноги при пикантных обстоятельствах…
– Ну ты и скажешь, – кокетливо перебивает Нинка – и тут же виновато опускает глазки под злым взглядом Королька, должно быть, припомнив, что поклялась никому о расследовании не заикаться.
Воланд в аристократическом жесте изгибает большую костлявую кисть руки, сверкнув внушительной золотой печаткой.
– И как, – обращается он к Корольку, – отыскал убивца?
– Ищу, – кратко и неохотно отвечает тот.
– Не найдешь. Изображать усердие вы мастера, а на деле… Как хочешь воспринимай мои слова, но вы, менты, – лишние на этой земле. В жизненной борьбе побеждают сильные и азартные. Волки. А вы защищаете безмозглых овечек, которые только для того и созданы, чтобы их стригли и резали. А волков норовите загнать за флажки закона и отстрелять.
– Ясно-понятно, – отбивает атаку Королек. – Твари дрожащей надлежит забиться в норку и не рыпаться. А те, кто право имеет, будут держать вышку. Идея не новая, высказал ее, помнится, бедный красавчик-студентик, который зарубил старуху-процентщицу и ее кроткую, безответную сестрицу Лизавету. Между нами, был он большой сволочью.
– Ну ты даешь! – От возмущения я едва не подскакиваю до узорчатого потолка. – Раскольников – глубокая, страдающая, мятущаяся душа. Куда до него твоему разлюбезному Гамлету!
– Сравнила, – оторвав взгляд от Воланда, Королек соизволяет заметить меня. – Гамлет мстит за отца. Это первое. Второе. Призрак четко разъясняет ему ситуацию. Казалось бы, рази проклятого убийцу. Но принц сомневается, и его можно понять: а вдруг призрак послан дьяволом? Ладно. Он устраивает королю ловушку. И тот попадается, как самый последний лох. Но Гамлет все еще медлит, и мучается, и изводит себя. Потому что угрохать человека, даже такую пакость как Клавдий, для него ох как непросто… А Родичка шлепает двух ни в чем не повинных женщин ради высосанной из пальца дурной идеи.
