Я поставил машину в переулке и побежал к ним. Услышав, как я их окликаю, они рассеянно обернулись и нисколько не смутились. Я спросил, что они тут делают. Отец ответил:
— Как что? Гуляем по старым охотничьим угодьям… (Это он про IBM.)
Мимо с гуденьем проносились автомобили. Скворчал газонополиватель какой-то компьютерной фирмы.
Я стоял среди невыразительных сооружений с зеркальными окнами, где делают машины, которые делают машины, которые делают машины — и не знал, что сказать.
Майкл с отцом пошли в гору, я — за ними. Вскоре мы оказались перед зданием IBM. Мне было стыдно за отца. За зеркальными окнами наверняка сидят сотрудники и говорят: «О, смотрите, мистер… как его, Андерхилл, пришел на нас посмотреть! Бедняга, никак не смирится!»
Отца это не смущало.
— Папа, как ты вообще сюда ходишь?
— Знаешь, Дэниел, я заметил, что люди все-таки склонны радоваться переменам. А несчастья переносят со стойкостью, совсем не характерной для них в обычной жизни.
Майкл подхватил:
— Вспомни разливы Миссисипи! Толпы людей жарят на крышах барбекю, машут вертолетам CNN… Короче, прекрасно проводят время.
— Совершенно верно, — согласился отец. — Я понял, что людям страшно думать, что они могут сами изменить свою жизнь. Нам, старикам, конечно, страшнее всех. Нас пугает хаос, пугает разнообразие. Мы ошибочно воспринимаем сегодняшний наплыв информации как «конец истории». А может, это начало.
Прозвучало совсем как «майклизм». Отцу точно промыли мозги!
Папа продолжал:
— Старики фактически выпали из исторического процесса, как его понимали раньше. Нас оттеснили в сторону, и никто не объяснил, чем мы, устаревшие образцы, должны заняться.
— Неизменно лишь одно, — добавил Майкл. — Наше желание найти во всем смысл.
Майкл меня дико раздражает.
Мы дождались, пока в потоке лексусов образуется дыра, и перебежали через дорогу.
— Даже если попросишь, я не смогу объяснить тебе суть мира, где восемь раз менять работу — это нормально, — сказал отец. — Я еле справлялся с реальностью, где работа всего одна.
Солнце золотилось, в небе парили птицы. На светофоре мурлыкали машины. Папа казался расслабленным и счастливым.
— Я всегда считал, что историю пишут всякие «мозговые центры», Министерство энергетики и корпорация РЭНД. Я думал, история — то, что происходит с другими. Где-то там. Я не догадывался, что история — то, что собрал мой сын в подвале. Невероятно!
Я рассказал отцу про новое слово «deletia», и он рассмеялся:
— Совсем про меня!
