— Спасибо за намек, мисс Делман, хотя на самом деле это и не имеет никакого значения.
На радиостанции они без труда связались с Сибургом. Коттрел вел переговоры. Он был очень дипломатичен. Но это не помогло.
Сибург сказал:
— Джентльмены, я твердо верю, что мое последнее послание Лудильщики не смогут проигнорировать. Я жду ответа. Капитан, когда, по-вашему, «Флорибунда» доберется до Персефоны Бета?
— Вы меня уже спрашивали, и я вам уже сказал, что после субпространственного прыжка может быть все, что угодна. Вы же знаете, что такие прыжки неуправляемы, и корабль мог приземлиться на другой стороне Беты.
— Вы должны понять, — сказал Сибург важно, — что я не могу дать гарантий мятежникам потому, что это будет означать, что я поддался шантажу.
— Вы, грязный тупой ублюдок, — закричал Бриксби, — неужели в вашу безмозглую военную башку не приходит мысль, что мятеж не имеет ни малейшего значения по сравнению с безопасностью двухсот пятидесяти пассажиров? Если хотите, я напишу приказ, что Нейл и все остальные действовали по моему распоряжению. Это будет означать, что никакого мятежа не было. Только верните корабль и пассажиров прежде, чем…
— Один момент. — Голос Сибурга был спокоен. — Да, Берри? Я думаю, это важно.
— Ничего не может быть важнее, сэр, — донесся голос Джойс. — Это сообщение с «Флорибунды». Они спрашивают в последний раз, дадим ли мы им гарантии?
— Они не получат никаких гарантий.
— Они слышат наш разговор. Я должна была сказать вам.
— Это не имеет никакого значения, потому что я не изменю своего решения.
— Нейл? — закричал Бриксби, который понял, что может разговаривать с «Флорибундой», минуя Сибурга. — Нейл, вы не должны этого делать. Лудильщики — убийцы. А Сибург, вы это знаете не хуже меня, просто дурак. Не рискуйте так, Нейл!
— Здесь нет никакого риска, — донесся голос Нейла, далекий, но четкий. — Мы садимся. Лудильщики обещали нам всем, пассажирам и команде, равенство с ними.
Коттрел вступил в разговор, рассчитывая, что Сибург и Бриксби промолчат. Неожиданно появился шанс узнать кое-что новое.
— Равенство? — спросил он.
— Да, равенство. Мы присоединяемся к ним, и они о нас заботятся. Все делится поровну. Женщина, с которой я разговаривал — они называют ее организатором — обещала…
Раздался страшный шум. Коттрел выругался про себя. Лудильщики разорвали связь. Они не хотели, чтобы кто бы то ни было вне Беты знал о женщине, которую называли организатором, и что она говорила.
