– Садитесь, господин Гладышев! – неожиданно на чисто русском языке, разве что с чуть заметным акцентом произнес, как я понял, хозяин дома.
Честно говоря, он удивил меня, назвав по фамилии. Что ж, я тоже умею удивлять.
– Благодарю вас, господин Юсуф Шараф-Эль-Дин, – сказал я как ни в чем не бывало, словно знал этого человека или встречался с ним много раз. Хотя видел его впервые, но вот голос узнал, именно этот мужчина два дня назад разговаривал с Валентином на балконе его номера, и Погребнов назвал его по имени. Мой номер так же, как и Юсуфа Шараф-Эль-Дина, озадачить собеседника удался – в глазах хозяина дома промелькнуло недоуменное выражение. Однако надо отдать должное его выдержке, он более ничем не проявил своих чувств. Смотрел насмешливо, но в общем-то доброжелательно.
Я сел в кресло напротив хозяина виллы – за креслом с обеих сторон его встали двое крепких арабов из группировки Азиза. Поскольку Юсуф Шараф-Эль-Дин молчал, изучающе разглядывая меня, я заговорил, причем тоном человека, ведущего светскую беседу:
– Вы очень хорошо говорите по-русски.
– О да, – охотно откликнулся хозяин дома довольно приятным мягким тоном, каким обычно говорят принадлежащие к духовенству люди. – Мой отец был дипломатом, работал когда-то в Советском Союзе, и я родился в России и получил российское, вернее, в то время советское образование.
Мы и в самом деле довольно мило разговаривали, и если бы не охранники за моей спиной, то со стороны могло бы показаться, что беседуют не пленник и человек, по чьему приказу меня захватили, а гость и радушный хозяин дома. Но, разумеется, это было бы обманчивым впечатлением, потому что дело обстояло иначе: Юсуф Шараф-Эль-Дин был львом, играющим с мышью. Да-да, хоть и стыдно мне это признавать, но я сейчас находился в положении именно этого грызуна. И «царь зверей» не замедлил показать клыки.
– А теперь, Игорь Степанович, давайте поговорим о деле, – произнес он строго решительно, и глаза его, только что излучавшие доброту, стали суровыми и злыми. – После того как Валентин Погребнов обманул нашу религиозную общину, подсунув вместо настоящего Кинжала Пророка его подделку и был убит своим сообщником, который похитил деньги, я на всякий случай выставил на автовокзале своего человека и, как оказалось, не напрасно. В расставленные сети попались вы, господин Гладышев. И потому я считаю, что этим сообщником были вы.
Я ничуть не удивился словам Юсуфа Шараф-Эль-Дина, потому что предполагал, что именно такое обвинение он мне и предъявит, и потому категоричным тоном со всей возможной убедительностью сказал:
