– Смотрите.
По склону холма брела девушка. Она двигалась ритмично, с какой-то странной грацией, создававшей впечатление некоторой нереальности. Рыжие, отливавшие золотом волосы сияли на солнце, уголки губ были приподняты в загадочной улыбке. У Пуаро перехватило дыхание.
– Как она прекрасна… – сказал он. – Какая необычная, трогательная красота… Так следовало бы изображать Офелию – в облике юной богини, пришедшей из другого мира и счастливой, потому что она свободна от груза человеческих радостей и горестей.
– Да, да, вы правы, – сказал Жерар. – Это лицо из наших грез, правда? Мне оно точно снилось. Когда я лежал с лихорадкой, то, открыв один раз глаза, увидел перед собой это лицо… с милой, неземной улыбкой… Это был приятный сон, и я пожалел, что проснулся…
Доктор Жерар умолк и продолжил уже обычным тоном:
– Это Джиневра Бойнтон.
Через минуту девушка уже была рядом с ними. Доктор Жерар представил их друг другу:
– Мисс Бойнтон, это Эркюль Пуаро.
– О.
Джиневра рассеянно посмотрела на него. Пальцы ее сплелись, затем снова расцепились. Очарованная нимфа вернулась из волшебной страны. Теперь это была обычная девушка, немного нервничавшая и смущенная.
– Какая удача встретить вас здесь, мадемуазель, – сказал Пуаро. – Я пытался найти вас в гостинице.
– Вот как?
Улыбка ее была отсутствующей, пальцы теперь теребили пояс платья.
– Вы не согласитесь немного прогуляться со мною? – мягко спросил Пуаро.
Она послушно зашагала рядом, подчиняясь его просьбе, но вдруг словно всполошилась:
– Вы… вы же сыщик, правда?
– Да, мадемуазель.
– Очень известный сыщик?
– Лучший в мире, – ответил Пуаро, преподнося это как непреложную истину – не больше и не меньше.
– Вы пришли, чтобы защитить меня? – еле слышно спросила Джиневра Бойнтон.
Пуаро задумчиво погладил усы.
– А вам грозит опасность, мадемуазель?
– Да, да. – Она с опаской оглянулась. – Я рассказывала об этом доктору Жерару в Иерусалиме. Он повел себя очень разумно. Не подал виду, но последовал за мной… в то ужасное место с розовыми скалами. – Она поежилась. – Они хотят меня убить. Я все время должна быть начеку.
Пуаро сочувственно кивнул.
– Он добрый… – сказала Джиневра Бойнтон. – И хороший. Он любит меня!
– Неужели?
– О, да. Он повторяет мое имя во сне… – Ее голос смягчился, и в девушке опять проступила нежная, неземная красота. – Я его видела… он метался, переворачивался с боку на бок – и произносил мое имя. Я потихоньку ушла. – Она помолчала. – Я подумала, что, наверное, это он вас вызвал? Понимаете, у меня ужасные враги. Они меня окружают. А иногда маскируются.
