– А теперь, мадемуазель, вспомните, пожалуйста, как вы провели вторую половину того дня, о котором идет речь.
Она ответила без промедления, вызвав подозрение, что ответ был тщательно отрепетирован.
– После ленча мы все отправились на прогулку. Я вернулась в лагерь…
– Минуточку, – перебил ее Пуаро. – Вы гуляли все вместе?
– Нет, я почти все время была со своим братом Реймондом и мисс Кинг. Потом гуляла одна.
– Благодарю вас. Вы говорили, что вернулись в лагерь. Примерно во сколько?
– Думаю, было минут десять шестого.
Пуаро записал: «К. Б. 17.10».
– И что было потом?
– Моя мать по-прежнему сидела там, где ее устроили. Я подошла к ней, поговорила и пошла к себе в палатку.
– Вспомните, пожалуйста, о чем вы говорили?
– Я просто сказала, что сегодня очень жарко и что я собираюсь прилечь. Мать ответила, что посидит еще. И всё.
– В ее внешности вы не заметили ничего необычного?
– Нет. Хотя, возможно… – Она задумалась, глядя на Пуаро.
– Я не могу дать вам ответа, мадемуазель, – тихо сказал сыщик.
– Я просто задумалась. Тогда я не обратила внимания, но теперь, вспоминая…
– Да?
– Совершенно верно… – медленно проговорила Кэрол. – У нее был странный цвет лица… очень красный… краснее, чем обычно.
– Может быть, она была чем-то взволнована? – предположил Пуаро.
– Взволнована? – Кэрол недоуменно посмотрела на него.
– Да, у нее могли возникнуть проблемы, скажем, с кем-то из слуг-арабов.
– О! – Лицо Кэрол прояснилось. – Да, вполне могли.
– Но она ни о чем таком не упоминала?
– Нет… нет, ничего.
– Что вы делали потом, мадемуазель? – продолжил Пуаро.
– Пошла в свою палатку и прилегла на полчаса. Потом спустилась к шатру. Брат со своей женой были уже там, читали.
– А вы чем занялись?
– У меня с собой было вышивание. Потом взяла журнал.
– Вы разговаривали с матерью по дороге в шатер?
– Нет. Я сразу спустилась. Думаю, я даже не посмотрела в ее сторону.
– А потом?
– Сидела в шатре, пока… пока мисс Кинг не сообщила нам, что мама умерла.
– И это все, что вам известно, мадемуазель?
– Да.
Пуаро наклонился вперед; тон его остался прежним – легким и непринужденным.
– А что вы почувствовали, мадемуазель?
– Что я почувствовала?
– Да. Когда обнаружили, что ваша мать… пардон, ведь она приходилась вам мачехой, так?.. что вы почувствовали, когда обнаружили, что она мертва?
Девушка смотрела на него во все глаза.
– Я не понимаю, о чем вы.
– Думаю, очень хорошо понимаете.
Кэрол опустила взгляд. Потом неуверенно проговорила:
– Я испытала ужасное потрясение.
