– Неужели?
Кровь бросилась ей в лицо. Она растерянно посмотрела на Пуаро. Теперь он видел страх в ее глазах.
– Может быть, потрясение не было таким уж сильным, мадемуазель? Помните некий разговор между вами и вашим братом Реймондом однажды ночью в Иерусалиме?
Догадка оказалась верной. Пуаро увидел, что щеки девушки опять побледнели.
– Так вы знаете? – прошептала она.
– Да, знаю.
– Но откуда… откуда?
– Часть вашего разговора подслушали.
– О! – Кэрол Бойнтон закрыла лицо руками, и стол затрясся от рыданий.
Эркюль Пуаро подождал минуту, потом тихо сказал:
– Вы планировали убить вашу мачеху.
– Мы обезумели… обезумели… в тот вечер!
– Возможно.
– Вы даже представить не можете, в каком мы были состоянии! – Она выпрямилась, откинула волосы с лица. – Это прозвучит неправдоподобно. В Америке все было не так плохо… но путешествие открыло нам глаза.
– Открыло глаза на что? – Голос Пуаро теперь звучал мягко, сочувственно.
– На то, как наша жизнь отличается от жизни других людей! Мы… мы были в отчаянии. А тут еще Джинни…
– Джинни?
– Моя сестра. Вы ее не видели. Она становилась… понимаете, странной. А мама делала только хуже. Похоже, она не понимала. Мы с Реем боялись, что Джинни совсем… совсем сойдет с ума! И мы видели, что Надин тоже так думает, и испугались еще больше, потому что Надин разбирается в медицине и в подобных вещах.
– Так, так…
– В тот вечер в Иерусалиме мы дошли до предела. Рей был вне себя! Мы с Реем были взвинчены, и нам казалось… да, нам казалось, что мы поступаем правильно! Мама… мама была не в своем уме. Не знаю, что вы на это скажете, но убийство может казаться правильным поступком – даже благородным!
Пуаро медленно кивнул:
– Да, я знаю, многие так думали. История это доказала.
– Вот что чувствовали мы с Реем в ту ночь… – Кэрол ударила ладонью по столу. – Но мы этого не делали. Конечно, не делали! При свете дня все это выглядело нелепо, театрально – и к тому же отвратительно! Мистер Пуаро, мама умерла совершенно естественной смертью, от сердечного приступа. Мы с Реем не имеем к этому никакого отношения.
– Вы можете поклясться, мадемуазель, спасением своей души, – тихо спросил Пуаро, – что миссис Бойнтон умерла не в результате каких-либо ваших действий?
Кэрол подняла голову. Голос ее был спокойным.
– Клянусь, – сказала она, – спасением своей души, что я не причинила ей вреда…
Пуаро откинулся на спинку стула.
– Ага, – пробормотал он. – Вот, значит, как… – Он задумчиво поглаживал свои великолепные усы. – И в чем же состоял ваш план? – после долгого молчания спросил бельгиец.
