Пуаро резко выпрямился, его глаза сверкнули зеленым светом.
– Позвольте уточнить, мадам. О чем вы меня просите?
– Я заверяю вас, что моя свекровь умерла естественной смертью, и прошу мне поверить.
– Сформулируем это иначе. Вы убеждены, что вашу свекровь преднамеренно убили, и вы хотите, чтобы я покрывал убийцу!
– Прошу вас, проявите сострадание!
– Да – к тому, кто не знает жалости!
– Вы не понимаете… все было совсем не так.
– Если вам все известно, значит ли это, что вы сами совершили преступление?
Надин покачала головой. Она явно не чувствовала себя виноватой.
– Нет. – Голос ее звучал спокойно. – Она была жива, когда я уходила.
– А потом… что произошло потом? Вы знаете – или подозреваете?
– Я слышала, мистер Пуаро, – взволнованно сказала Надин, – что при расследовании убийства в «Восточном экспрессе»[21] вы согласились с официальной версией.
Сыщик с любопытством посмотрел на нее.
– Интересно, кто вам сказал?
– Это правда?
– Тот случай был… другим, – медленно произнес он.
– Нет. Не другим! Убитый был злодеем… – Голос у нее дрожал. – Как и она…
– Моральный облик не имеет никакого значения! Человеку, который присвоил себе право судить и отнимать жизнь другого человеческого существа, не место в обществе. Это говорю вам я, Эркюль Пуаро!
– Как вы жестоки!
– Мадам, в определенных вопросах я тверд. Я не буду покрывать убийцу. Это последнее слово Эркюля Пуаро.
Она встала. Ее темные глаза внезапно вспыхнули огнем.
– Тогда продолжайте! Можете и дальше разрушать жизни невинных людей! Больше мне нечего сказать.
– Нет, мадам, я думаю, что вы могли бы многое рассказать…
– Я больше ничего не знаю.
– Знаете. А что случилось, мадам, после того, как вы расстались со свекровью? Когда вы вместе с мужем сидели в шатре?
Надин пожала плечами:
– Откуда мне знать?
– Вы знаете – или подозреваете.
Она посмотрела ему прямо в глаза:
– Я ничего не знаю, мистер Пуаро.
Сказав это, Надин повернулась и вышла из комнаты.
Отметив в блокноте «Н. Б. 16.40», Пуаро открыл дверь и окликнул ординарца, которого полковник Карбери оставил в его распоряжение, – смышленого парня, хорошо говорящего по-английски, – и попросил пригласить Кэрол Бойнтон.
Он с интересом посмотрел на вошедшую девушку – каштановые волосы, гордая посадка головы на длинной шее, нервная энергия красивых рук.
– Садитесь, мадемуазель, – сказал Пуаро.
Она послушно села. Ее бледное лицо оставалось бесстрастным. Пуаро автоматически придал лицу сочувственное выражение, на что девушка никак не отреагировала.
