Мы сидели в комнате, окна которой выходили в сад, и пили кофе. Служанки накрыли целый стол — сладости, фрукты, сыры, французский коньяк, набор здешних вин…
— Это все оставил мне мой покойный муж, Сальваторе Раньери, — я до самой его смерти не подозревала даже, что он столько всего имеет. Хороший был человек. Как раз такой, какого я искала.
Она с искренним удовольствием разглядывала меня.
— Ах, детка, как же я была права, когда познакомила Джульетту с вашим отцом. Это случилось как раз на Рождество, в Палаццо Питти, когда ее привезли для свидания с великим герцогом Тосканским. Ваш отец очень многих интересовал — тогда было в моде все французское, не то, что сейчас, после этой вашей революции…
Она заметила вскользь, что я довольно неплохо говорю по-итальянски, не так, как следовало бы, но все-таки неплохо, и, не спрашивая моего мнения, подлила мне коньяку в кофе.
Я смотрела на нее во все глаза. Впервые передо мной был человек, который знал мою мать не понаслышке, не по каким-то скандальным слухам, — раньше я думала, что такого человека вообще не существует…
— А почему вы сами не познакомились с моим отцом?
— Милочка, как мне ни неприятно это сознавать, но я хочу сказать вам правду: я же никогда не была такой, как ваша мама. Я всегда терялась в ее тени. Она была очень красива… очень. Она могла сводить с ума.
Внезапно засмеявшись, она постучала пальцами по локотнику кресла.
— А ваш отец, принц, поначалу ей не очень-то понравился. Он был слишком мрачен. От несчастной любви, как говорили…
— От несчастной любви? — переспросила я, не веря своим ушам.
— Да. А разве он сам вам не рассказывал?
— Нет, — пробормотала я, подумав, что отец вообще никогда даже не касался таких тем. Кроме того, он же погиб. Я хотела сообщить об этом синьоре Анджеле, но ее, по-видимому, сведения о моем отце не очень-то интересовали.
— Вот так, душенька. Надо сказать, Джульетта вообще не особенно любила блондинов, а ваш отец был именно голубоглазый блондин. Это уже потом у них началась прочная связь — они и жили вместе, и путешествовали…
— Путешествовали? — Я была поражена всем, что сейчас узнавала. Мой отец, такой высокомерный, гордый, афишировал свою связь с моей матерью… Это на него не похоже. Или я просто плохо его знала? Может быть, знала другим?
— Да, целых полтора года они выделывали тут всякие глупости. Я даже думала, уж не останется ли он жить во Флоренции. Но он все-таки уехал. Скверно уехал… Джульетта очень злилась на него. Она ведь за эти полтора года растеряла все свои прежние связи.
