Когда-то она была групи, из тех, что ездят за любимыми группами по всему миру и стягивают с себя майки прямо перед сценой. Глядя на нее теперь, меня разбирала безумная ностальгия по тем временам, когда выходные в дни выступлений Boomtown Rats казались бесконечными, и все вокруг было так прекрасно и вместе с тем непостоянно, и мы были сами собой, хотя все сидели на легких наркотиках.
– Всему свое время, так ведь?
– К черту время!
Кнут рассмеялся и протянул Бетти очередной стакан.
– Кнут, лапочка, мы – самые настоящие пионеры, и дело не в сексе, а в том, что мы были единомышленниками. У нас было много общего. А сегодня нас душат со всех сторон, политики галдят, повсюду сплошная дискриминация…
Да, и Бетти стала похожа на одну из тех дам, которые выходят из церкви с идеальной прической и черствым лицом примерной прихожанки. Если бы я не общался с ней все эти годы, если бы не видел ее давным-давно под струями дождя, я бы ни за что не узнал в ней прежнюю Бетти. И если бы эта женщина прошла сейчас мимо той прежней Бетти, растрепанной, стоящей перед прицепом любимой группы в мини-юбке, выставляя напоказ идеальные ляжки, точно приглашая попробовать клубничный пудинг, она бы с презрением отвернулась.
– Вот что значит старость, дорогие мои. Ты идешь на встречу с другом и делаешь вид, что все как прежде. Пойду-ка возьму с полки моего дорогого Музиля. Потому что, если продолжать разговор, придется передать микрофон другому себе – трусливому, лишившемуся иллюзий человеку, которым я и являюсь. Да, я пассивный и жалкий тип, зато у меня развита эмотивная память. Пожалуй, это мое единственное достоинство.
Бетти, шатаясь, поднялась с дивана и потянулась к вешалке, где ее ждала мягкая прокуренная шубка, похожая на старого пушистого кота. Она аккуратно поцеловала Ицуми, стараясь не дотрагиваться до ее лица:
– Не забывай увлажнять кожу, милая, не меньше трех раз в день. Смотри не забудь!
Кнут помог ей с неподдающимся рукавом:
– Ты немного перебрала, дорогая, уверена, что доедешь сама? Может, тебя проводить?
– Мы с тобой под ручку отправимся прямиком в ад, дорогой, но только не сейчас.
Кнут надел свою новую шляпу и обернул вокруг шеи шарф с надписью «Hammers». Он уже оделся, но медлил уйти, закинув длинные ноги на ручку кресла. Друг, с которым он жил в последнее время, умер в больнице несколько дней назад.
– Знаешь, что во всем этом есть один плюс.
– Да? И какой же?
– Ты не увидишь, как стареют твои любимые люди.
