― Предполагаю, да. ― Он прижал ладонь ко лбу, мотнул головой, будто пытаясь проснуться, и смущенно улыбнулся. Глаза не в фокусе, серые расширенные зрачки. ― Извините, я еще не пришел в себя, спал.
― Господи, я искренне прошу прощения. Когда целый день смотришь на виды, как-то забываешь об обычае сиесты… Я просто говорю, мистер Летман, что когда привратник сообщил, что здесь доктор, я пришла к выводу, что бабушка больна. Я имею в виду, если вам приходится здесь жить…
― Послушайте, лучше сразу все прояснить. На самом деле я не врач, прошел неполный курс психологической медицины. И не стоит беспокоиться, потому что я нахожусь здесь совершенно не в этом качестве. Ваша бабушка прекрасно себя чувствует, и что я действительно делаю, так это присматриваю за слугами-арабами и делами вообще, составляю ей компанию и разговариваю. Мне не «приходится здесь жить», в том смысле, который вы вложили в эту фразу. Вот что произошло. Я отправился в Ливан проводить некоторые исследования для работы, которую хотел написать. Однажды я случайно сюда заехал во время бури, которые у них периодически случаются, и ваша бабушка впустила меня. Одно цеплялось за другое, и я остался. ― Его улыбка была несколько заискивающей, но, как ни странно, усмиряла меня. Я легко могла вообразить недосказанные части истории. Он добавил: ― Если можете найти лучшее место для литературной работы, то скажите.
Я могла бы придумать миллион мест, более подходящих для литературной работы, в том числе почти любая комната, из которой можно при желании выбраться и общаться с людьми, но об этом не сказала, а спросила:
― Вы здесь уже давно?
― Почти год. Переселился сюда в июле.
― Понятно. Знать, что с ней все в порядке, ― облегчение для меня. Значит, я смогу ее увидеть?
Его явно подмывало сказать что-то, но он опять странно потряс головой и провел рукой по лбу, будто пытаясь убрать боль. Хамид с любопытством его разглядывал.
― Послушайте, ― сказала я, ― если хотите что-то сказать, то приступайте. Но давайте присядем, ладно?
Мы вошли в тень в альков и сели. Я положила ладони на колени и повернулась к Летману. Похоже, ему было неудобно, но не в физическом смысле. Его длинное тело выглядело достаточно расслабленным, а руки лежали спокойно. Но брови он напряженно свел.
― Вы давно получали новости от бабушки? ― спросил он в конце концов.
― Что касается лично меня, то я их вообще никогда не слышала. Видела ее три раза в жизни, причем в последний раз мне было примерно семь, но семья периодически получает от нее известия. Было письмо в прошлом году, где-то перед Рождеством. Она определенно писала, будто была в прекрасном состоянии и в здравом… Нормальная. Но новостей там было мало.
