Туда вела единственная дорога ― скалистый путь вдоль потока. Это объяснил Хамид.
― Через реку переходят по камням. Иногда весной, после дождя, вода делается намного глубже и быстрее, перетекает через камни. Но сегодня нормально. Вы правда хотите пойти? Тогда я покажу дорогу.
Не похоже было, чтобы дорогу кто-то смог потерять. Тропу я видела до самого низа. А так как я дальнозоркая, то видела даже и брод. Когда-то там, должно быть, был каменный мост, потому что ясно виднелись разрушенные опоры. И, несомненно, тропу к дворцу я тоже сразу узнаю. Я посмотрела на Хамида, на его по-городскому отглаженные брюки и рубашку.
― Вы очень добры, но вовсе незачем беспокоиться. Вряд ли я потеряюсь. Если вам больше нравится быть здесь с машиной, или, может, поискать в деревне что-нибудь попить, кофе, например, если здесь есть кафе… ― Я оглядела мало что обещающее скопление домов ― деревню Сальк.
Хамид улыбнулся.
― Кафе есть, но сегодня я не хочу туда заходить. Пойду с вами. Это слишком долгий путь для одинокой леди, а кроме того, привратник, по-моему, говорит только по-арабски. Вам, возможно, будет трудно с ним объясниться.
― Господи, да, надо полагать. Спасибо большое, буду очень благодарна, если пойдете. Суровая, вообще-то, дорога. Неплохо бы иметь крылья.
Он запер машину и бросил ключ в карман.
― Сюда.
Тропа проходила мимо кладбища с причудливыми мусульманскими могильными камнями. Колонны в каменных тюрбанах обозначали могилы мужчин, лотосообразные стелы ― женщин. Белоснежный минарет четко вырисовывался на фоне неба. В конце кладбища тропа вдруг резко повернула вниз и начала извиваться между камней. Солнце уже прошло зенит, но светило так же отчаянно. Скоро мы миновали последнюю террасу, гора стала слишком крутой, чтобы что-то на ней выращивать, даже виноград. Скала спрятала от нас воду и даже заглушила ее шум. Тишина просто угнетала. Казалось, всю огромную долину заполнило горячее сухое безмолвие.
За крутым поворотом мы спугнули компанию черных и коричневых коз с длинной шелковистой шерстью, огромными рогами и порочными желтыми глазами. Бог знает, чего они наелись на этом голом месте, но теперь спали на солнышке. Их было примерно тридцать. Узкие умные морды смотрели оценивающе и безо всякого страха, и каким-то образом производили впечатление, что это не стадо животных, которыми повелевают люди, а колония созданий, владеющих этой местностью по праву. Когда одно лениво встало на ноги и вышло на середину тропы, я не стала спорить, обошла. Зверь даже не повернул головы.
