Артур и его мальчики сидели в комнате и смотрели телевизор, а Родислав устроился на кухне, курил, без конца пил чай и разговаривал с Любой. Потом был обед, потом снова мытье посуды и уборка, потом ужин… Коля не звонил.
Ближе к ночи гости стали нервничать. Впрочем, нервничали только Степушка и Витенька, Артур же сохранял олимпийское спокойствие.
— Слышь, Артур, мы чё, всю ночь тут будем торчать? Мы прошлую ночь в машине сидели, а сейчас опять, да? Это лажа какая-то получается. Звони Гире, пусть смену присылает, мы не нанимались так беспонтово чалиться, — ныл Витенька, а Степушка вторил ему:
— На фига мы тут штаны просиживаем? Надо тряхануть как следует этих хозяев — они вмиг расколются. Сто пудов — они конкретно знают, где Колька зашухерился, чего ты с ними цацкаешься? Мы с Витьком…
— Я велел вам молчать и не высовываться, — холодно произнес Артур. — И между прочим, феней надо пользоваться с умом и слова употреблять правильно, а то слышали звон, а где он — не знаете. Сразу видно, что вы оба нар не нюхали, вот и не стройте из себя бывалых сидельцев. Сначала отсидите с мое, потом будете права качать.
— Интересно, сколько он отсидел? — шепотом спросила у мужа Люба, услышавшая разговор в комнате. — Лет пять?
— Что ты, — усмехнулся Родислав, — гораздо больше. Я думаю, сидел он не один раз в общей сложности лет двенадцать-пятнадцать.
— Откуда ты знаешь?
— В нем слишком много спокойствия и уверенности. У тех, кто сидел только один раз и недолго, появляется такой наглый гонор, дескать, ему любое море по колено, потому что он уже на зоне побывал и самое страшное в жизни повидал. Для того чтобы стать таким, как этот Артур, нужно нар нанюхаться досыта и очень точно понимать, что можно делать, а чего делать нельзя, чтобы снова туда не попасть. Отморозки — это как раз те, кто или не сидел совсем, или сидел мало, а опытные сидельцы ведут себя совсем по-другому, примерно так, как Артур.
— Родик, а как ты спать собираешься?
— А ты? — задал он встречный вопрос.
— Ну, обо мне ты не думай, я все равно не смогу заснуть. Колька неизвестно где, в доме чужие мужики сидят… Какой уж тут сон. А тебе надо отдохнуть. Давай я тебе постелю в Лелиной комнате. Или, если хочешь, в Колиной.
— Значит, я буду спать, а ты будешь сидеть на кухне всю ночь?
— Родинька, так будет лучше. Мне действительно не заснуть, а завтра пусть хоть у кого-то из нас будет свежая голова.
Он легко дал себя уговорить, после всех событий он чувствовал себя уставшим и обессиленным. Люба уложила его в комнате дочери, Витенька и Степушка дремали на диване, привалившись друг к другу, Артур, как каменное изваяние, неподвижно восседал за столом в комнате, раскрыв книгу, взятую из книжного шкафа Романовых, а Люба устроилась на кухне наедине со своими невеселыми думами. Она за минувший день приняла такое количество лекарств, что язва давала о себе знать только ноющей, какой-то затуманенной болью, которая могла бы стать слабее, если бы Люба прилегла. Но такой роскоши она себе позволить не могла.
