Радио «Волга» несло бог знает что. Всех (за редкими исключениями) отправили в бессрочный отпуск. Сёма, кстати, остался на станции и регулярно выдавал свои никому не нужные передачи, причем теперь в прайм-тайм. Про Леонск на «Волге» говорили только то, что предлагала администрация мэра. Сёма мне звонил пару раз, но какой теперь от него был толк? Я, конечно, смотрел «Евроньюс».
И вот что узнал. Дня через два после захвата состоялась попытка взять Утрау штурмом. Дурацкая, глупая, и кончилась она десятком убитых. Пылкие леонские юноши и подростки, в том числе тот двенадцатилетний Арик Шварц, который гулял с рыженькой Джиной в скверике у Театра, насобирали по городу всякого оружия, пистолеты, охотничьи ружья, нашли даже два автомата Калашникова и решили освободить своих хвостатых любимцев. Подъехали к острову ночью, на лодках, которые шли тихо-тихо, высадились под самым забором (трех метров высотой, из гладкого металла!), дошли по-тихому до КПП по узкому бережку. Всего их было четырнадцать человек, и возглавлял всю группу сын Данилы Контарского Егор (хотя его лёвчики Зина и Дзакко уже гуляли по лугам Швейцарии). Пороху у них было много, но умения построить операцию никакого. При первом выстреле сбились, испуганные, в кучу, потом стали палить вразнобой, а еще через минуту побежали кто куда. Тут их почти всех и перестреляли охранники. Арик выжил, получил пулю в ногу, но в леонской больнице его быстро вылечили, и он уехал к своим хвостаткам в Швейцарию.
Почему всех леончиков за границей везли в горы, на открытую местность, подальше от больших городов? Потому что Эрика Куоко, леонский ветеринар, путем долгих исследований установила, что лёвчики гибнут от близости других домашних животных. В Венеции, когда их туда привезли из Африки, собаки и кошки постепенно вышли из употребления. Именно этим и определялась чудесная живучесть лёвчиков. А когда их увозили в другие города, по соседству оказывались либо псы, либо коты. У них даже складывались с нашими малыми львами чудные дружеские отношения, но на каком-то биологическом уровне они оказывались несовместимыми. Но теперь, в XXI веке, леончане про это знали, потому Марик и говорил про «подходящее место» для Чино.
Опять я сижу на своей террасе в Химмельзее,и опять смотрю на эти четыре лиственницы. Марик поселился в конце концов тоже в Шварцвальде, и рядом у них в деревушке Линденхайм стоят три дома, в одном Марк со всем своим семейством, в другом Прицкеры, а в третьем Шварцы. Взрослые нашли себе прекрасную работу кто во Фрайбурге, кто в Базеле, дети ездят в местные школы. А три лёвчика дружат, как и в Леонске. То есть Чино, Джина и Мина буквально не расстаются. При этом брат и сестра Джины к ним не кадрятся.
