- Нет... Погодите... погодите... сам военком Калнин пообещал мне. А это такой человек!.. Латыш. Кремень.
- Все они... - с болью и почти с ненавистью щурилась женщина.
- Потерпите еще... потерпите... Я вон там, в сенях, с пуд жита оставил...
- Слышь, Василина! - кричала с печи сухорукая старуха, которая до этого не вмешивалась в разговор. - Они снова жита принесли! Сколько ж это теперь мы им должны, а? Иль, может, на отработок?.. Ты спроси их, Василина! - кричала она на всю хату, словно Степана при этом и не было.
- Ай, отстаньте вы со своим житом! - сердилась молодая хозяйка. Кому что, а курочке просо!..
Старуха умолкала надолго, о чем-то хитро размышляла на печи, шевелила наболевшими ногами, бормотала что-то бессвязное. А потом будто спросонок:
- Сплю... ей-богу, сплю... Коль нада, то гаси свет.
Василина бросала острый, сухой, как бритва, взгляд на Степана: понял? - а в глазах укор, гнев, гроза.
- Уходите.
Степан в замешательстве кряхтел, поднимался, точно с полным мешком на плечах, не попрощавшись выходил.
- Что вы, что вы... - оборачивался на минуту в двери.
Не извинялись, не возвращали.
Но знал Степан - без него они чувствовали бы себя одинокими. И должно быть, село тоже знает о его посещениях. Только София еще не ведала, видать, потому, что сельские кумушки недолюбливали ее за острый язык и решили подольше тешиться бесчестьем Софии, а потом...
О том, что село уже осведомлено о его делах, дала знать Тодоська Кучерявая.
Как-то встретилась с ним, когда он шел в кооператив, первой поздоровалась и остановилась. Глаза ее дохнули - холодом, щемящим зовом.
Удивленный, Степан тоже замедлил шаг. Обернулся - она тихо посмеивалась.
- Вы, - молча протянул руку в ее сторону, - ко мне? - И дотронулся пальцами до своей груди.
- Нет, - засмеялась она, - вы - ко мне.
- Чего бы это?
- А того, что молодицы не затрагивают мужчин первыми.
- Вот так так! - Потом покачал головой: - Ну и ну! - Степан впервые увидел, что она так красива. - Ну, так что?
- Что-то знаю! - колыхнулась женщина в талии, будто кланялась. Затем внезапно повернулась и пошла себе.
Степан бессмысленно смотрел ей вслед.
"А-а, это та! - припомнил пересуды про Тодоську. - И чего это она?.."
И хотя решил для себя не придавать этой встрече значения, распаленное любопытство щекотало его тихими пальчиками: ну, о чем она? про что? к чему клонит?
Когда стемнело, сказал Софии, что идет к мужикам играть в карты.
- Проиграй там все - и хозяйство, и меня!
