- Попа-а...
Нина Витольдовна не решается оставить больного. По ее просьбе за отцом Никифором иду я.
Тот, как всегда, побаивается покойников и тех, кто умирает. Жалобно моргая загнанными глазами, бормочет - а не рано ли еще? Все, мол, в руце божией. Христос милостив... Может, лучше молебен за здравие... Нет уж, батюшка, поможете переселить его душу туда, где ни печали, ни воздыхания...
Идем...
На следующее утро поехал я в волость и отбил телеграмму Виктору Сергеевичу.
Поздно вечером он приехал в Буки.
Не знаю, почему именно, но прежде всего он зашел ко мне.
Поздоровался без особой радости, но и без застенчивости.
- Д-да, - сказал Бубновский, зябко прижавшись к печи, - судьба всех людей оставаться сиротами. И вся разница между ними только в том, как каждый воспринимает свое сиротство. - Потом он невесело улыбнулся, помолчал. - Не знаю, как и быть... Папа был, может, и не плохим человеком, но не он предрешал приметы времени. А время наше жестокое, ух какое жестокое!.. Все перемешалось... "Кто был ничем, тот станет всем..." И каждый должен нести ответственность за преступления своего времени. И если в подвале поставили к стенке всю семью Николая Второго, то почему Сергей Львович Бубновский, действительный статский советник, должен умирать в белой палате роскошной больницы, а не в школьной кладовке? Что?.. Может, именно поэтому мне и не следует посыпать голову пеплом... Вы что-то сказали?.. Да, кстати, свежий анекдот, из юмора могильщиков. У одного, понимаете, умирает теща. В это время в открытую форточку влетает большая муха. Старушка слабым движением руки отгоняет ее от лица. "Мама, - делает замечание зять, - будьте целеустремленней! Не отвлекайтесь!" Вот так. Однако надо идти за последним благословением.
Он неторопливо оделся, потом буркнул:
- Вы знаете, я хочу просить вас... Ну, понимаете...
- Понимаю.
Простоволосый, в одной только косоворотке, я перебежал с ним от крыльца до крыльца.
Постучал в дверь к учительнице:
- Нина Витольдовна, на минутку.
Она вышла заплаканная.
- Нина Витольдовна... приехал Виктор Сергеевич... попрощаться...
- Просите, - вздохнула она. - Только и вы побудьте при этом.
Я понял, не примирения с мужем боится она, а его цинизма...
Виктор Сергеевич вошел почти на цыпочках. Поморгав, поздоровался с Ниной Витольдовной. Катю, смотревшую на него со страхом, поцеловал в головку.
Подвинул ногой неуклюжий табурет (мое изделие) к отцовской кровати, сел, уперся руками в колени и тяжело вздохнул.
