принёс. Я думал, у тебя ничего не получилось.
— Я ещё не пробовал. Я должен быть уверен, что добьюсь успеха. Второго шанса не будет.
Быть может... — Кабал запнулся. — Быть может, уже слишком поздно.
— Ничем не могу помочь. Для меня уже и так слишком поздно. Так что можешь снова меня
запереть и уйти.
— Нет, — твёрдо сказал Кабал. — Мне нужна твоя помощь.
— В последний раз, когда я тебе помогал, всё закончилось тем, что я надолго арендовал чужой
склеп. Я, знаешь ли, не вижу причины помогать снова.
— Думаю, тебе стоило бы.
— Что именно? Помочь тебе или увидеть причину?
— И то, и другое. Возможно, удастся обратить то, что с тобой случилось.
— Возможно, говоришь? Подобная уверенность прямо наполняет меня энтузиазмом. Как?
— Болезнь... которой ты был инфицирован, поражает душу. В последнее время я приобрёл
немалый опыт в этой области, включая общение с ведомством, которое ей занимается. Возможно,
удастся добыть тебе лекарство.
— Опять "возможно". — Существо вздохнуло. — Хорошо, чего ты хочешь от меня?
— Я... — Кабал думал, как бы получше выразиться, но всё звучало как-то нелепо. — Недавно я
получил во владение — временное — одну ярмарку.
Существо посмотрело на него, не скрывая сомнения.
— Ты? Ярмарку? В моё отсутствие значение слова не поменялось? Ярмарка, как и прежде, это
место, куда люди ходят повеселиться, да?
— Полагаю, цель именно в этом.
— Как ни крути, Йоханнес, по сравнению с тобой прокажённый на оргии и то веселее.
— Почему все твои сравнения носят сексуальный характер? Меня это всегда раздражало.
— Ты сам ответил на свой вопрос. Ярмарка? С чего это тебе её покупать?
— Я её не покупал, а одолжил. На год — сейчас уже меньше. Это часть пари.
— Пари. Чудесам нет конца. — Существо покачало головой. — Ты не заключаешь пари и
человек ты не весёлый. Что-то не сходится.
— Условия пари...
— Нет, не говори. Дай я сам догадаюсь. Всё это время я мало развлекался. Самым ярким
событием были паучьи бега. Я съедал проигравших, а потом и победителя, чтобы тот не обнаглел.
Посмотрим, годен ли мой мозг на что-нибудь. — Он сделал паузу и глубоко задумался. — Ты
заключил бы пари, только если бы до смерти хотел забрать нечто у того, кто добровольно с этим не
расстанется. Значит, кем бы ни был этот твой оппонент, он не откажется от привлекательной ставки.
Должно быть, условия поставил он — ты бы о ярмарке даже не заикнулся. Следовательно, этому
некто не чужда ирония — опять это слово — или, по крайней мере, мелкий садизм. Кто же это может
