Кабал пробирался средь камней и высоких пучков травы, направляясь, как можно прямее, к
семейному склепу Друанов. По пути он вспоминал свои ранние исследования в области природы
жизни, смерти и некого пограничного состояния. Когда эти исследования привели его однажды в это
место, всё закончилось тем, что обратно к тропинке он, если не бежал, то уж точно шёл очень быстро.
Воспоминания отвлекли его, он споткнулся о какой-то предмет, скрытый в высокой траве, и,
восстанавливая равновесие, слегка покачнулся — ворона при этом бешено захлопала крыльями.
Чтобы посмотреть, что это был за предмет, он обернулся и снял заслонку со своего потайного фонаря.
По природе человек неэмоциональный, он всё же приподнял бровь и открыл рот в беззвучном "о".
Это был старый армейский полевой телефон, его деревянный корпус находился на поздней
стадии разложения, и Кабалу не захотелось к нему прикасаться. Бакелитовая трубка валялась рядом, а
телефонный провод вёл, как стало ясно через мгновение, в могилу, надгробная плита у которой была
немного сдвинута. Кабал смутно помнил, что видел этот аппарат во время прошлого визита. Он
поджал губы и выпрямился. С бесхозным телефоном,несомненно, была связана какая-нибудь чудная
история, но у него совершенно не было времени и желания узнавать, какая именно. Он пришёл сюда
по делу — нельзя позволять себе отвлекаться. Он снова повернулся в сторону склепа Друанов и
продолжил путь.
Склеп по большей части находился под землёй — от высокого уровня грунтовых вод его
защищали искусная постройка и толстый слой свинца. Входом служило небольшое практичное
сооружение на поверхности — эдакий угольный сарай с претензией на готику. Примечательным в
нём были только надпись ДРУАНЫ, заглавными латинскими буквами высеченная над дверью, и сама
дверь: внушительная, состоящая из каменных плит, скреплённых полосами анодированного железа.
Кабала больше интересовал замок. Тот, что был врезан в дверь, испортили уже давно в результате
неумелой попытки взлома. Сначала его заменили тяжёлым навесным замком, дужка которого
проходила через запор, надёжно прикреплённый к поверхности двери — теперь он лежал на земле,
полускрытый нездорового вида невысоким кустарником, что пучками рос вокруг. Смотреть на него
нужды не было — Кабал и так знал, что его дужка старательно распилена ножовкой. Вместо него
висел блестящий замок из нержавеющей стали. Он приподнял его одной рукой и отодвинул крышку
замочной скважины большим пальцем. Она легко поддалась: замок оказался в первозданном
