— Да, да.
На улице ветер толкнул их друг к другу. Марк сказал ей, что позвонит Женеру, чтобы предупредить его, и они вместе позавтракают, он и она. Полетта отказалась. Она хотела вернуться в банк, в свой кабинет и решила поехать на метро, уверяя, что это ее успокоит.
— До скорой встречи, господин Этьен, — сказала Полетта.
Они пожали друг другу руки.
С большим трудом Марку удалось разыскать цветочный магазин, открытый в этот час. Бетти Женер обожала розы. Но те, что ему предложили, имели на редкость жалкий вид, и ему пришлось остановить свой выбор на тюльпанах, впрочем тоже не очень свежих, да к тому же еще какого-то дурацкого фиолетового цвета.
— Это сущее безумие! — воскликнула Бетти Женер. — Сколько времени вы потратили, чтобы найти эти цветы?
— О, не так уж много!
— Вы представляете себе, который час?
— Да, извините меня.
— Я не хотела в это верить, но вы и в самом деле легкомысленный человек. Бедный Марк, давно ли вы стали таким?
— Давно, очень давно. Господин Брюннер…
— Да, он здесь. — Она приложила палец к губам. — Будьте осторожны, он очень настроен против вас.
— В самом деле?
— Марк! Наконец-то! — воскликнул господин Женер и, приветливо протянув к Марку руки, направился ему навстречу.
Он на минуту задержал руки Марка в своих, потом несколько раз дружески похлопал его по плечу.
— Марк, старина!..
Женер умел улыбаться особым образом, всякий раз вновь покоряя Марка. Это была немного усталая улыбка, исполненная доверия и доброты. Марк не знал лица, которое лучше выражало бы доброту. Собственно говоря, он не знал ни более красивого, ни более одухотворенного, ни более привлекательного лица. Продолговатое лицо Женера дышало возвышенным благородством, как лицо Рузвельта. И хотя черты его были, пожалуй, более правильными — подбородок резче очерчен, разрез губ изящней, — все же Женер чем-то напоминал Рузвельта.
«У него лицо франкмасона», — говорил Морнан, который не любил Женера.
Брюннер первым сел за стол.
— Вы выпьете «порто», Марк? — спросила Бетти.
— Не думаю, чтобы он нуждался в возбуждающем, — пробурчал Брюннер, медленно развертывая салфетку, и, откашлявшись, продолжал: — Простите меня, дорогая, но поскольку мы все собрались, я хотел бы сказать несколько слов…
— Нельзя ли немного отложить этот разговор? спросил Марк.
— Я тоже так думаю, — сказал Женер. — Вы голодны, Марк?
— Умираю от голода.
— Отлично, — сказал Брюннер.
— Ах, молодость! — проговорил Женер, обращаясь к своему кузену. — Помнишь наше детство? Каникулы, пляж… Помнишь Кабург? Этот городок так нравился моей матери. Там все было как у Пруста. Мне казалось, что коридоры гостиницы…
