Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях | страница 75

Не менее напористым в своих вульгарно-классовых пристрастиях и стремлении уничтожить живую силу противника и «классовых врагов» был командующий Украинским фронтом С.К. Тимошенко. Он призывал трудовой народ уничтожать своих извечных врагов — польских панов — любым оружием, косами, вилами и топорами, приказывал: «Бейте офицеров и генералов!»

Если в советской и российской историографии ни ход военных действий, ни поведение командиров и политсостава Красной Армии, а также рядовых в отношении населения практически почти не исследованы, то польская историография подняла огромные архивные материалы, в том числе из российских архивов, прежде всего ГАРФа, использовала богатейшие коллекции показаний пленных из Института крестьянского движения в Варшаве и опросы многочисленных свидетелей. Судя по показаниям, содержание пропаганды было стереотипным в своей противоречивости: с одной стороны, Красная Армия пришла на помощь Польше, с другой — «Советы и Германия связаны нерушимым союзом», с третьей — возврат СССР «восточных территорий» является реваншем за 1920 год; Польша навсегда перестала существовать, но, когда она станет социалистической республикой, советские войска ей помогут и т.п.^>{41} Подтверждается повсеместная агитация, прямое подстрекательство к «расчету за прошлое», уничтожению «классовых врагов», грабежу имений, натравливание национальностей друг на друга. Особенно активизировались украинские националисты, применявшие такие средневековые методы зверств, как закапывание живьем в землю, вспарывание животов, сбрасывание в колодцы. Тащили волоком за повозкой, топили с грузом на шее, связывали трупы в «связки» и спускали вниз по реке... Были убиты тысячи поляков-беженцев, в том числе, например, в поселке Млынек около двухсот ветеранов-шахтеров из Силезии^>{42}.

Межнациональные антагонизмы были раздуты до такой степени разнузданности и кровопролития, что один из авторов пропагандистской кампании, Мехлис, согласно его рапортам, уже 22 сентября писал о вспыхнувшем глобальном украинском терроре в отношении польских крестьян и о том, что он написал три листовки против взрыва враждебности на национальной почве, с намерением объединить трудящихся разных национальностей против «польских панов»^>{43}. Однако они не могли притушить разожженное пламя насилия, тем более что в акцию вступили сопровождавшие воинские части оперативные группы НКВД и пограничников, которые в начале октября насчитывали на Белорусском фронте около 90 тыс. чел., а на Украинском — около 105 тыс. чел. и занимались повальными арестами и прочим для «подавления контрреволюции»