Рисунок боевых действий был весьма нечетким: после противостояния на границе и отступления корпуса охраны пограничья советские части в северо-восточной части страны не имели перед собой подразделений, способных продолжить борьбу. Большинство городов и поселков было сдано без боя. В центре и на юге отдельные сражения, стычки и перестрелки были более частым явлением. Отступления чередовались с боями то с германскими, то с советскими частями, попытками проскользнуть между ними, выйти за пределы страны в Румынию и Венгрию, Литву и Латвию, от безвыходности распустить рядовой состав и демобилизовать подразделения.
Попавшие в плен в локальных боях небольшие группы полностью зависели от усмотрения любого командира, от его «классового» рвения, и у них было не так много шансов остаться на свободе и выжить, как, впрочем, у учителей и других попавших в проскрипционные списки нескольких тысяч представителей чуть более состоятельных кругов, в том числе интеллигенции (преимущественно поляков), «кулаков» и др.
После окончания боев продолжалось отлавливание всех, кто когда-либо служил в польской армии, для направления их в лагеря и тюрьмы, и «красный террор» принес в это время больше жертв, чем в ходе военных действий. Поведение оперативных групп НКВД не отличалось от практики ГУЛАГа. Конвоиров было значительно меньше, чем их возросшее в обстановке полной безнаказанности рвение. Поэтому для запугивания широко применялись расправы по ходу движения колонн, выборочные расстрелы. Были расстреляны моряки Пинской флотилии, многие пограничники, солдаты и офицеры.
Установка сталинского руководства на полное уничтожение польской армии путем массового пленения живой силы создавала неимоверные организационные трудности. Огромное количество задержанных не только на территории, на какой действовала Красная Армия, невозможно было быстро собрать, отконвоировать в лагеря, которые только создавались и не могли вместить столь многочисленный контингент. Замнаркома обороны Г.И. Кулик рапортовал Сталину, Молотову и Ворошилову уже 21 сентября, что считает необходимым издать распоряжение об отправке домой после регистрации пленных белорусов и украинцев, поскольку их нечем кормить. 23 сентября Ворошилов распорядился так и поступить при предъявлении документов о мобилизации, что позволило отпустить часть военнопленных из числа солдат. Однако после жалобы начальника Политуправления РККА Л.З. Мехлиса Сталину, что его распоряжение об аресте всех военнослужащих не исполняется, командующим обоих фронтов 26 сентября было рекомендовано прекратить освобождать даже солдат-украинцев и белорусов
