Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях | страница 113

По Запорожскому лагерю приводились аналогичные высказывания, в том числе цитировались слова пленного Хенько: «Красная Армия перешла польскую границу с целью захвата, а не освобождения. Если бы не Советский Союз, мы бы выиграли войну с Германией»^>{69}.

Множилось число замечаний в адрес советской экономики и положения трудящихся в СССР. Собственно, их было полно и раньше, что вынудило проверявших Козельский лагерь еще в середине ноября проинструктировать политаппарат лагеря на предмет усиления бдительности среди личного состава лагеря и запретить «разговоры с военнопленными, особенно на политические темы, лицам, не подготовленным в этом отношении»^>{70}.

Режим в спецлагерях становился все более жестким. Если вначале беседы с «комбригом» В.М. Зарубиным, руководившим оперативно-чекистскими работами в Козельском лагере, выливались в интеллектуальные диспуты с воинской элитой и профессорами, которые могли пользоваться привезенной им библиотекой на польском, английском и французском языках и рассчитывать на его помощь (одному он помог вернуть квартиру, другому — освободить арестованного сына), то следователи прибывших из Москвы бригад тактом и вежливостью не отличались. Был установлен порядок допросов пленных как политических преступников. Сфотографировав каждого в фас и профиль, с табличкой на груди, и взяв отпечатки пальцев, следователи по нескольку часов и не один раз, днем и ночью, используя и перекрестные допросы, детальнейшим образом устанавливали политический, профессиональный и социальный облик пленных, фиксировали массу деталей из их прошлого, данные о семье, родных, друзьях, о планах и намерениях на будущее. Принятая модель ведения допроса предполагала провокацию типа: Польша раз и навсегда перестала существовать, и об этом знает каждый советский человек. Это вызывало естественные протесты. По свидетельству прошедших через эту процедуру пленных, всем инкриминировались «служба в буржуазной армии», участие в «мировой контрреволюции», направленной против Советского Союза, и «стремление к отрыву от Советского Союза Белоруссии и Украины». Более всего следователей интересовало отношение к СССР и к Германии. Антинемецкие настроения воспринимались как особо опасные, и почти каждого пленного они дотошно выспрашивали на эту тему, в свою очередь оставляя впечатление о ярко выраженной пронемецкой ориентации лагерной администрации. Ее концепция сводилась к следующей схеме: в развязывании войны виновата Англия, которая использовала Польшу для нападения на Германию