Авель бросил работать ровно в день своего шестидесятилетия. Он будто всю свою жизнь ждал этого дня, как полной свободы от людей. Ему вручили стандартный адрес, альбом и подарок. Он все это принял с благодарностью, но тут же забыл о годах своего вынужденного трудового участия в жизни людей, как о жутком сне. Труд не стал его привычкой, потому что был неизбежно замешан на контактах с людьми же, а это всегда доставляло Авелю неприятные, даже болезненные ощущения.
Нет, были, конечно, в его жизни разные происшествия, связанные с себе подобными. Однажды он играл в лесу на трубе, и тут на поляну вышла немолодая женщина с лукошком, полным грибов. Она стояла, слушала Авеля и улыбалась. Потом он перестал играть, и женщина радостно захлопала.
– Какой же вы молодец! – сказала она. – Вы здесь всегда играете?
Авель кивнул.
– Меня Катей зовут, – сказала женщина. – А вас как?
– Ави… Авель, – нехотя ответил он.
– Какое странное имя, – удивилась женщина. – Вы, наверно, не русский?
– Я – еврей, – сказал Авель.
– Как интересно, – сказала женщина. – Еврей Авель в лесу играет на дудке. У вас нет брата Каина?
– Нет, – улыбнулся Авель, потому что ему понравилась эта простая и умная женщина.
Потом она сказала, что завтра обязательно придет на это место послушать его музыку. Она сказала, что птицы замолкают, когда он начинает играть. Авель проводил женщину до города. И они расстались.
Он пришел в лес на следующий день. Он вышел точно на ту поляну, где встретил женщину Катю. Он ждал ее долго, но она так и не появилась. Она не пришла и назавтра. Тогда Авель перестал играть на привычной поляне, а нашел для своих концертов другую, подальше от того места, где он встретил Катю.
– Предательство, – сам себе сказал Авель. – Они живут только одним – предательством. Они говорят, а слова их ничего не стоят. Они лгут и жить не могут без лжи. Весь их мир построен на лжи и предательстве.
Думая об этом, он становился над муравейником и долго наблюдал за праведной и ясной жизнью муравьев.
В начале семидесятых годов Авель стал дедом. Ему понравилась внучка. Он чаще стал ходить в дом дочери (первая жена Авеля к тому времени умерла), но, к несчастью, ребенок родился с диким диатезом, интоксикацией, а потому много плакал, капризничал, шумел. Авель все реже стал навещать внучку, а потом и вовсе свел свои визиты к минимуму.
Так он и жил по касательной к миру людей. Никому, с тех давних пор своей юности, не делал он зла, но и не позволял зло это причинять себе.
