– Очень вкусно, спасибо, – благодарю я.
– Хочешь еще одну? – предлагает Верочка.
– Нет, воздержусь. Хватит мозоль отращивать.
– Ты слышал, – говорит Верочка Нюме. – Человек думает о себе, о своем здоровье. Понимает, что обжорство не доведет до добра. А ты на себя в зеркало посмотри. Вот встань и посмотри сейчас же!
– Самый толстый человек на свете весит триста шестьдесят килограммов, – говорю я. – Рекорд Гиннеса.
– Мы скоро перекроем, – усмехается Верочка и тянется за пультом. Телевизор становится говорящим. Сейчас начнется очередная серия «мыльной оперы». Я могу быть свободен. Минут сорок у соседей будет тихо, если не считать страданий экранных. Ухожу.
– Может, в шахматишки? – останавливает меня Нюма тихим вопросом.
– Можно, – говорю я.
Мы странно играем в шахматы. Мы сидим перед доской, на которой расставлены фигуры, не трогая ни одну из них.
– Что делать? – спрашивает Нюма. – Так дальше жить нельзя. Ее все раздражает. Ну, абсолютно все: как я говорю, как молчу, как зубы чищу и как одеваюсь… Только иногда, ночью, все нормально.
– Значит, уладится, – говорю я. – Есть шанс.
– Ты думаешь?
– Уверен.
– Не надо было нам уезжать, – вздохнув, говорит Нюма.
– И стареть тоже не надо, – говорю я.
– Это точно, – соглашается Нюма. – Вот скажи, зачем человек на свет родится?
– Чтобы жить, – говорю я. – И все? А что тебе еще нужно?
– Ну, не знаю… Все-таки одной жизни человеку мало.
– Хочешь прожить две?
– Да не в этом дело… В радости жить хочется. Жизни вовсе не получается, если в ней радости нет… Вот она не понимает.
– Ей в радость тебя пилить, в удовольствие, – говорю я. – Бывает и так. Ты потерпи.
– Я терплю, – вздыхает Нюма. – Сам видишь… Только опять же в радость жить хочется.
– Тогда давай пива выпьем? – предлагаю я.
– Давай, – соглашается Нюма.
Однажды безумной Магде удалось выскочить из дома без сопровождения. Я встретил ее на автобусной остановке. Вокруг Магды собрались люди. Они хотели помочь «русской» старухе, но не знали чем.
– Время придет! – отчаянно кричала Магда дрожащим голосом, и по ее морщинистым щекам текли неестественно крупные слезы. – Время придет!
– Извините, – сказал я, протиснувшись к Магде, и сел рядом с ней.
– Время придет?! – с надеждой повернулась ко мне старуха.
– Придет, – сказал я. – Куда мы денемся, обязательно придет.
