Я оглядел это комсомольское аутодафе. Очень колоритно. В центре сидел абсолютно лысый невысокий кругленький прапорщик с медалью Героя. Я подумал, что если бы колобок ушел-таки от лисы, дожил лет до 25 и поступил бы потом служить в спецназ, то он, наверное, так бы и выглядел. Но, кроме шуток, Колобок парень совсем неплохой. На трибуне — капитан-пограничник, что-то унылым голосом зачитывает про подвиги подсудимых. О, еще миниатюрная кореяночка ростиком, наверное, мне по пояс. Народ подвинулся — уважают! Конечно, моя морда торчит у всех на виду уже второй год. Стипендиат имени Ягоды, блин!
Что же говорят?
— … у третьего пострадавшего диагностирован скрытый перелом бедра, у четвертого — сотрясение мозга, пятый доставлен с ушибами средней степени тяжести, шестой…
Я осторожно оглядел собрание. Брови Колобка поднимались все выше и выше.
— Вот рейнджеры, хвостом их по голове, — довольно громко пробормотал он.
— …одиннадцатый пострадавший — перелом руки. Вопросы есть?
Колобок поднялся и спросил строгим голосом:
— Это все? Убитых не было? Пострадавшие в милицию не жаловались?
— Нет, — зачем-то посмотрев в бумажку, сказал пограничник.
— Понятно. Можно вопрос к… э-э… воспитуемым?
— Да.
— Голуби, что вы делали на остановке?
Ребята наперебой заговорили:
— Да мы… это… снег нас послали чистить…
— А они… ну ваще… пристали… маргиналы какие-то, честное слово.
Пограничник насупился, постучал карандашом:
— Ну, вы не очень-то… поосторожнее в выражениях. Здесь девушки.
— Чем чистили? — ласково спросил Колобок.
— Да это… штуки такие железные, ну типа лома…
— Понятно, — протянул он и, не удержавшись, расхохотался во весь голос. — Я предлагаю — товарищеское порицание.
Пограничник с облечением вздохнул и быстро сказал:
— Кто «за», прошу голосовать.
Мы дружно подняли руки. Ребят отпустили.
— Теперь второй вопрос. Ну-ка, Кот, иди сюда…
Так, я тоже, оказывается, что-то натворил.
— За успехи в области специальных наук (инженерная э…э география) и… — ведущий запнулся, но по инерции отрапортовал, — проявленные при этом… ну вы поняли… известный всем нам Котяра награждается грамотой.
Я раскланялся во все стороны и пошел.
— Эй, а что сказать надо?
— Спасибо!
Народ дружно расхохотался.
— Да не «спасибо», а «Служу Советскому Союзу»!
Ценная поправка.
Теперь отпустили и меня. Появляться в Университете в форме мне очень не хочется, но переодеться я уже не успею. Быстро бегу в общежитие, забегаю к Василичу.
Этот страдалец сидит и, как всегда, что-то паяет.
