Ох, как мне нужен был сейчас совет Вигмера! Он, наверное, знает, ерунда эта формула или нет. А если и не знает, то, может быть, подскажет, почему эта табличка считается такой ценной? Он не хочет держать со мной связь через Уилла, а я не хочу посвящать в это дело Фагенбуша. Что остается? Правильно, пойти к нему самой. Я взглянула на свои часы. Около четырех. Сегодня для похода в Сомерсет Хаус уже поздновато. Но завтра с утра я первым делом отправлюсь туда.
А сегодня… сегодня у меня еще достаточно времени, чтобы придумать, как отделаться от Фагенбуша – не хватало еще, чтобы он путался у меня под ногами! Я вскочила на ноги, мне уже не терпелось подстроить Фагенбушу очередную гадость.
– Постой! – сказал Генри. – Ты не хочешь объяснить мне, что произошло?
– Прости. Ови Бубу в некотором роде маг, и он с помощью своих трюков подстроил так, чтобы ты повиновался ему.
– Но он ничего не делал!
– Делал, – мягко сказала я, понимая, как неприятно любому человеку узнавать, что кто-то может сотворить с ним такую штуку.
Генри открыл рот, хотел еще о чем-то спросить, но я перебила его.
– Я собираюсь поставить новую ловушку для Фагенбуша. Хочешь мне помочь?
Генри закрыл рот, он явно разрывался между желанием продолжать спор и перспективой снова поиграть в сыщика.
– Да, – ответил он, – только тот старый египтянин правда не заставлял меня делать ничего такого…
Честно говоря, на некоторых артефактах были наложены такие проклятия, с которыми я не могла справиться. Некоторые из них были ужасными, как, например, проклятие на одной погребальной урне, грозившее утопить в волнах Нила любого, кто на нее позарится. Или нагрудный амулет, обещавший, что богиня Анат пронзит своим копьем сердце тому, кто его наденет на себя. Но какую бы неприязнь я ни испытывала к нашему второму помощнику хранителя музея, я не хотела насылать на него проклятия такого рода. Есть же и более мягкие проклятия, а я хотела просто на время вывести Фагенбуша из игры, но не убивать его, боже сохрани!
Проходя через Зал статуй, я копалась в памяти, припоминая известные мне проклятые предметы, но здесь, в этом зале, не было ничего подходящего, к тому же статуи слишком громоздкие, чтобы иметь с ними дело. Впрочем, минуточку! Я остановилась у цоколя, приютившегося между статуей Рамсеса II и обелиском времен Нового царства.
На цоколе стоял стеклянный ящик, внутри которого лежала маска шакала. Маска бога Анубиса, если быть точной. Сделанная из дерева, покрытого темной, облупившейся за многие века смоляной краской, она выглядела, скажем прямо, жутковато. Когда-то эту маску надевали жрецы, когда мумифицировали покойников, и на нее было наложено проклятие: тот, кто наденет эту маску, не пройдя предварительно ритуал очищения и не принеся жертву Анубису, будет лаять как шакал.
