– Какая радость. – Из Гамова так и прет желчь. Я даже вздрагиваю и наконец-то (давно пора) перестаю чувствовать сердце. Не стучит. Но главное – не болит.
– Сообразила, почему так корежит мир?
– Сообразила, почему так корежит тебя.
Я поворачиваю направо, морально готовясь к скандалу – и утыкаюсь в перекрытую дорогу. На раздумья уходят доли секунды. Задний ход, стрельба, осыпающееся осколками лобовое стекло… И через несколько мгновений мы мчим туда, откуда приехали, с погоней на хвосте.
Гамов отстреливается, согнувшись в три погибели, я веду машину чуть ли не из-под сиденья, однако занимает меня только одна мысль.
Тарантасы преследователей не так хороши, как малышка, мы отрываемся почти мгновенно, и я выпаливаю:
– Тебе есть что терять, так?
Гамов молчит, я свирепею, понимая, что права, и резко забираю влево. Собиралась к Стейнбеку, но теперь черта с два, едем к Эрлену. Пускай у нас и так вся полиция города на хвосте, а офис «Индиго» охраняется армией США.
– Неужто меня послушалась?
На перепалки нет сил. Довольно того, что это наше последнее задание вместе.
– Я деконструирую мир по временному несоответствию, – говорит Гамов, даже не пытаясь советоваться. – Стимпанк подразумевает девятнадцатый век и королеву Викторию, а что мы имеем здесь?
– Стой! – кричу я, но уже поздно.
Мир трясет, и прямо перед машиной появляется прорыв. Мы влетаем в него на полной скорости, и ощущения стираются, агрегат растворяется в воздухе, я кубарем лечу вниз и обдираю ладони. Платью, кажется, тоже пришел конец. Гамов застрял где-то на насыпи.
Хлопает дверь – и встревоженный Мишка бросается меня поднимать. Ровно одно мгновение я собираюсь пойти в машину, но потом взбегаю наверх. Гамов растерянно смотрит перед собой.
– Закрыл? Ты закрыл эту реальность?
– Как видишь. – Он задиристо дергает плечом, не поднимая взгляда.
– Совсем из ума выжил? – На секунду мне чудится, что Оливия Броун никуда не делась, что это я, злая до одури, высокая до одури, с дурными зелеными глазами.
– Есть что терять, да, Макс?! Поэтому ты вдруг меняешь решение с правильного на безопасное и думаешь, что я не замечу? А мне – нечего терять? Мне нечего терять, Макс? – Я делаю шаг вперед и заглядываю ему в глаза снизу вверх, чтобы узнать, понять, что же такое творится в его голове. – Только потому, что она беременна, а я рассталась с Лешкой?
Гамов яростно смотрит на меня и молчит. С каждой секундой все тяжелее, все убедительнее.
– Да иди ты со своей эпохой лишних смыслов. Иди ты, понял? Прекрасно могу работать одна, потому что такую реальность нельзя закрывать. Ее нужно уничтожать. Соображаешь?
