Лапуля была женщиной довольно привлекательной, чуть старше тридцати.
— Гриша, куда это ты собрался? — спросила она.
— Да вот, водка закончилась, мужики послали, — простодушно ответил Гриша.
— А не видел ли ты Николая Петровича? — продолжала Лапуля.
— Как же не видел, видел. С нами он, водку пьет, — не задумываясь, выдал Григорий.
— А что у вас за мероприятие? — вкрадчиво выведывала Лапуля.
— Да вот первую неделю партизанских сборов решили отметить, барана зарезали, шашлык-машлык…
— Ой, Гриша! Я тоже хочу шашлык-машлык. Возьми меня с собой, — попросилась Лапуля.
— Да садись вон на заднее сиденье, и поехали, а то уже темнеет, — ляпнул Гриша, совершенно не задумываясь о последствиях.
Так Лапуля оказалась в мужской компании, которая уже была изрядно разогрета алкоголем.
И ладно бы это было где-нибудь в благополучном, в отношении женского пола, регионе. Но это было Забайкалье, где холостой Боб женщин нюхал только в очереди в магазине. И те были женами сослуживцев. То есть — табу. Но тут водка сделала свое дело. И когда комбат отошел отлить, Боб довольно громко сказал Лапуле, сидящей рядом у костра: «Мадам, пойдемте в стог!». И хотя в округе в радиусе около тысячи километров не было ни одного стога, суть предложения была предельно ясна. Однако Боб, в силу затуманенных алкоголем мозгов, не учел, что комбат, чтобы отлить, просто выходил из круга света, падавшего от костра. А для этого достаточно было сделать шагов пять. Поэтому про стог он все слышал и, поспешив застегнуть штаны, вернулся и бросился на обидчика с кулаками. Но Боря до училища занимался водным поло, а в училище очень активно качался. Помню, как он, бросив на пол две двухпудовые гири, сокрушался, что они очень легкие, и всерьез задумался над тем, где бы достать гири килограммов по пятьдесят. Поэтому комбат моментально огреб. Их растащили. Но дух в нем бойцовский был неиссякаем. Сидя по разные стороны костра, они возбужденно сопели и прожигали друг друга глазами. «Ну, че, козел?» — задирался Боб. И все начиналось снова. В результате комбату досталось здорово. В конце концов Григорий благоразумно погрузил Лапулю, комбата и увез.
Утром трезвеющий ум стал восстанавливать случившееся. При этом все было, как в сказке. То есть чем дальше, тем страшнее. Когда Боб сообразил, что он, лейтенант Месяцев, набил морду подполковнику, похмелье усилилось. Хуже всего было то, что лейтенант Месяцев совсем недавно получил серьезное взыскание от командования бригады, а на носу было получение очередного звания. Осознание того, что очередную звездочку на погоны могут задержать, нахлынуло тошнотой. Надо было что-то делать.
