– Да, раньше она хоть на человека походила.
Она засмеялась. Смех сменился знакомым хихиканьем.
– Эмбер говорит, ты такой забавный.
Фотка по-прежнему была у нее в руках. Лиловый ноготь закрывал маме лицо. Мне захотелось ухватить ее сзади за шею и ткнуть мордой в стекло.
– Тебе домой не пора? – Я старался не глядеть на нее.
– Да нет пока.
– Чем займемся?
– Не знаю. Ночь такая теплая для этого времени года. Можем подъехать к водохранилищу. Одеяло у тебя в машине есть?
– Есть куртка.
Осколки стекла вонзятся ей в лоб и засверкают в лунном свете.
– Ладно, – сказала она.
Ночью в пятницу не нам одним пришла в голову мысль проехаться до водохранилища. Все эти машины – одни были закрыты и раскачивались на рессорах, на багажниках и капотах других сидели кучки подростков, пили и заливались смехом (пройдет пара лет, и они перестанут понимать, над чем когда-то смеялись) – взбесили меня.
– Давай лучше в городской парк, – предложил я Эшли.
Тут, кроме парочки на горке и другой парочки на качелях, никого не было. Я припарковал грузовичок задом к площадке для игр и радиатором к бейсбольному полю.
– Хочешь пойти туда? – Эшли не сводила глаз с круга питчера[19].
Умыть бы тебя. А то размалеванная, ужас. И это не добавляет тебе лет, наоборот, делает похожей на королев красоты среди детей, которые мелькают на телеэкране и обложках таблоидов. Особенно после того, как кого-нибудь из них убьют. Маленькая Мисс Очаровашка, Маленькая Мисс Физический Стимул, Маленькая Мисс Педофилия. Так Скип прикалывался. Филадельфийская Мисс Педофилия. В конторе заброшенной шахты мы соревновались, кто скажет эту фразу быстрее, и в руках у нас было пиво, которое мы, уже взрослые парни, сперли у отцов. Время маминых бутербродов с болонской колбасой миновало.
– Что мы будем там делать? – спросил я, вслед за ней посмотрев на круг.
– Не поняла?
– Чем займемся, говорю? – повторил я раздельно и медленно, словно говорил с умственно отсталой.
– Чем хочешь.
«А что я хочу?» – мелькнуло у меня. Вдруг она все не так поняла. Вдруг она думает, что ей предстоит выбирать между пятнашками и прятками? Вдруг это все – один большой прикол? С чего бы это Эмбер сводить нас? С каких пор она оказывает мне услуги? Сейчас Эшли пошлет меня подальше. А потом все расскажет Эмбер. И подруженциям. Сядут в кружок и пригвоздят меня к позорному столбу.
– Ты, что ли, считаешь меня уродиной?
Очень личный вопрос. Тон негромкий, доверительный.
– Да нет.
– Я на пилюлях.
