На берегах Дуная | страница 67

— Даю, Толя, даю, — услышал он близкий и сейчас такой родной голос. — Сейчас саперы придут, разминируют и с танками — вперед! Один не атакуй, только с танками. И соседи атакуют.

Бахарев передал трубку телефонисту, привстал на колени и осмотрелся по сторонам. Его рота вырвалась далеко вперед, уступом огибая высоту.

К полю неубранной кукурузы, где, поспешно окапываясь, лежали взводы Бахарева, артиллеристы выкатывали пушки. Две уже успели развернуться и беглым огнем били по противнику. Позади пушек виднелась маленькая группа людей. Впереди нее, пригнувшись, бежал офицер. Бахарев узнал неутомимого Минькова.

Как ни силен был огонь стрелков Бахарева и артиллеристов, противник не прекращал яростного обстрела.

Привстав, чтоб лучше рассмотреть, откуда бьют вражеские пулеметы, Бахарев увидел перед высотой беспорядочное нагромождение камней. Это были остатки разрушенных домов. Использовать их как укрытия сейчас было нельзя. Вражеская артиллерия, ведя огонь по танкам, почти сровняла их с землей.

Всматриваясь в груды камней, Бахарев замер от изумления. Возле крайней развалины, где темнело какое-то углубление, привстала маленькая фигурка в белой рубашонке с двумя черными ленточками помочей на плечах и в коротких черных штанишках. Фигурка выпрямилась, мелькнули босые ноги, и Бахарев увидел мальчика лет шести или семи. Его лицо, очевидно запыленное, было совсем темным. Он спокойно прошел несколько шагов, что-то рассматривая на земле. Обстрел с той и другой стороны не стихал. Еще яростнее вели огонь пулеметы и автоматы, в разных местах беспрерывно рвались снаряды.

Бахарев бросился вперед, намереваясь немедленно подхватить мальчика и отнести его в безопасное место. Но едва он добежал до ближнего пулемета, как рядом с ним протопали тяжелые шаги и впереди замелькала высоченная фигура в короткой шинели, с неуклюже размахивающими руками. Это бежал Анашкин. В несколько прыжков он подскочил к мальчику, схватил его и, прижав к груди, помчался обратно. Позади него метнулось пламя. Анашкин споткнулся, свалился на бок, но тут же выпрямился и побежал еще быстрее. Из-под его рук виднелись две босые ноги, на груди темнела черноволосая головка.

Анашкин прыгнул в глубокую воронку.

— Ах, постреленок ты этакий, — тяжело дыша, бормотал он и прижимал мальчика к земле, — что ты бродишь-то невесть где, мать-то, небось, волосы рвет на себе!..

— Не ранило? — подполз к нему Бахарев.

— Слава богу, не задело. Целехоньки оба.