— Спокойно? — переспросила Настя, настороженно глядя на Аксенова. — Ты говоришь — спокойно? Так это по твоей просьбе?
— Да. Я просил подполковника Кучерова, — неторопливо ответил Аксенов и, заметив, что лицо Насти переменилось, поспешно продолжил: — А что тут особенного? В запасном полку работает снайперская школа. У тебя опыт. Будешь учить молодежь.
— Учить молодежь? — зло усмехнулась Настя. — Учить молодежь!.. Я снайпер, а не педагог.
— Подожди, Настя, — пытался остановить ее Аксенов. — Тогда мы будем чаще встречаться. Ты будешь в безопасности.
Настя встала из-за стола, подошла к Аксенову, долго смотрела ему в лицо и тихо, растягивая слова, проговорила:
— Это предлагаешь мне ты? Меня никто не заставлял в армию итти, никто не принуждал. Я два месяца упрашивала военкома, три месяца училась стрелять, ночи не спала, зубря баллистику.
Аксенов слушал ее возмущенный голос и чувствовал, как им овладевает такое же волнение, которое он испытывал в молдавском саду, когда увидел Бахарева и Настю вдвоем и услышал ее веселый смех. Он пытался пересилить себя, успокоиться, но это воспоминание о Молдавии еще сильнее взволновало его.
Над головой вздрогнула земля, лампа мигнула, и длинные тени заплясали по стенам землянки. Тоня бросилась к двери, но Настя остановила ее:
— Обстрел начинается, куда ты?
— Мне пора, — взглянул Аксенов на часы, вставая из-за столика.
— Как? Уже? — вскрикнула Настя.
— Я забежал на минутку. Некогда, понимаешь, служба…
— Ну что ж, иди, — устало проговорила Настя, и по ее голосу и Тоня и Аксенов поняли, что Настя с трудом сдерживает слезы.
— И вообще немного осталось этой беспокойной фронтовой жизни, — вздохнул всей грудью Аксенов, — закончится все, скоро закончится.
Он, едва коснувшись плеч руками, обнял Настю, нехотя повернулся и поспешно вышел из землянки. Настя молча подошла к столу, закрыла бутылку с остатками вина и равнодушно проговорила:
— Дядя Степа зайдет, отдай ему.
Через минуту она подошла к Тоне, взяла ее за руку и грустно улыбнулась:
— Дуры мы какие-то. Кажется, и нет причин, а плакать хочется.
VII
Никогда еще Аксенова не охватывала такая досада и злость на самого себя. И зачем только он поехал сюда, в роту Бахарева, где неизбежно он должен был встретиться не только с Настей, но и с самим Бахаревым? Проверить разминирование и сделать все, что требовалось, мог бы любой офицер. Но генерал Воронков послал именно его. Да и сам он мог бы поступить совсем не так. Что стоило, как обычно делал и он и штабные офицеры, зайти в штаб полка, взять одного из полковых офицеров и вместе с ним пойти в роту Бахарева. Тогда можно было бы и встречи с Настей избежать и с Бахаревым говорить только официально.
