Мальчик, который плавал с пираньями | страница 41

– Это большая честь, Стен.

– Сказал, что ждал меня.

– Он? – Достоевски ерошит волосы Стена. – Я тоже.

– Что тоже?

– Мне тоже показалось, что я ждал именно тебя, Стен. Вот увидел, как ты уток этих несчастных чистишь, как рыбок в речной воде спасаешь, и понял: тебя мне Бог послал. Сразу понял. – Достоевски усмехается. – А, может, я свихнулся? Но и ты хорош… Странный ты парень, говорю тебе – странный.

Некоторое время они сидят молча, просто глядят на луну.

– Вот это и есть радости кочевой жизни, – говорит Достоевски.

– Что – это? – спрашивает Стен.

– Да самые простые вещи, Стен. Вот так сидеть ночью под луной, на ступеньках прицепа. Только, говорят, долго смотреть на луну вредно. Спятить можно в два счёта. Так что под луной лучше долго не сидеть.

– Я слыхал, – говорит Стен.

– Веришь? – спрашивает Достоевски.

Стен пожимает плечами. Он и в самом деле не знает, чему верить, чему нет.

– А другие наоборот говорят, – продолжает Достоевски, – мол, лунный свет – самое милое дело. И капелька безумия никому не повредит. Как тебе такая мысль, Стен? В это веришь?

Стен задумывается. О мире, о себе, обо всех странностях последних дней, обо всём, что видел. Он смотрит в небо, в космос. Представляет, как этот космос длится и длится – к звёздам, за звёзды, далеко-далеко. И понимает, что этим мыслям тоже никогда не будет конца.

– Ну? – шепчет Достоевски. – Как насчёт капельки безумия?

Лает собака. А ещё где-то поёт женщина – она выводит прекрасную щемящую сердце мелодию, которая удивительным образом перекрывает ярмарочный гул и ор. Она сильнее, ею полнится воздух.

– По-моему, эта капелька и без того у каждого имеется, – говорит Стен. – Хочет человек, не хочет, никто его не спрашивает.

Достоевски кивает. Он смотрит на Стена с нежностью и уважением.

– Ты прям мудрец, – говорит он.

А потом они просто сидят рядом, улыбаются и подставляют лица луне – пусть себе льёт на них безумие. Не повредит.

Уже глубоко за полночь, и Стен лёг спать, но заснуть он никак не может. За окошком ещё искрится и вспыхивает ярмарка, и луна по-прежнему светит с высоты. Садок, который Стен принёс от поставщика золотых рыбок, стоит у самой его кровати. И в нём, шевеля плавниками и хвостиками, искрятся и вспыхивают рыбки. Стен чувствует, как волнуется, как радуется новым друзьям тринадцатая рыбка. Добро пожаловать, слышит он. Добро пожаловать, мои сотоварищи! И вдруг он слышит что-то ещё, что-то более печальное. Всхлипы? Да, всхлипы, причём совсем рядом, не снаружи, а внутри прицепа.