Ему доставляет удовольствие вид этих предметов, которые сотворил он. Они так весело действуют все вместе. Он видит те музыкальные строительные кубики. Они все еще сложены в слово.
РАЗ…
С нарастающим изнутри страхом он слышит на фоне звяканья и бряканья механических игрушек монотонные звуки похоронной музыки, которая в других снах сопровождала танцоров в том сумрачном зале.
Музыка усиливается, почти заглушая звуки двигающихся игрушек. Райан застывает на месте, окруженный копошащимися игрушками. Внезапно они начинают карабкаться друг на друга — ягненок на экскаватор, кукла на кучу кубиков, слоники на мальчиков, образуя рядом с ним огромную пирамиду. Пирамида растет до тех пор, пока не достигает уровня его глаз. Музыка усиливается, и Райан с ужасом ожидает ее кульминации, когда пирамида из шевелящихся игрушек в конце концов обрушится на него.
Он изо всех сил старается вырваться из ловушки, образованной этими крохотными заводными тварями.
Во время борьбы он со стоном просыпается от звука собственного голоса:
— Я думал, они кончились. Надо что-то делать с этим.
Он встает с кушетки и впервые забывает о гимнастике, тупо разглядывая тренажеры.
— Я владею собой, — говорит Райан. — Владею.
Он идет обратно в рубку управления, настраивает датчики, удостоверяется, что приборы для определения времени работают точно, и делает следующее заявление компьютеру:
*** МЕНЯ БЕСПОКОЯТ КОШМАРЫ ***
Компьютер отвечает:
*** Я ЗНАЮ ЭТО *** ВВОДИТЕ 1 КУБ. СМ ПРОДИТОЛА *** ЕЖЕДНЕВНО *** НЕ БОЛЬШЕ *** ПРЕКРАТИТЕ ИНЪЕКЦИИ *** КАК МОЖНО СКОРЕЕ И ОБЯЗАТЕЛЬНО ПОСЛЕ 14 СУТОК ***
Райан вытирает губы и, машинально покусывая ноготь на указательном пальце, меряет шагами корабль.
Коридоры, двигательный отсек, продуктовый отсек, спортзал, отсек управления, собственная каюта, наблюдательный отсек, библиотека…
Он не доходит только до отсека гибернации.
Еще с полчаса, а то и больше он сердито расхаживает взад и вперед, стараясь собраться с мыслями.
Шаги преследуют его — несуществующие, он знает, — шаги…
Голоса его спутников, покоившихся в зеленой жидкости контейнеров, гулким эхом отдаются в длинных коридорах.
— Папа, папа! — кричит его младший сын, Александр.
Райан слышит глухой топот его ног в коридоре. Затем беременная Ида затевает спор с Фелисити, и та огрызается:
— Хватит твердить мне о том, как ты себя чувствуешь. Я не желаю ничего знать!
— Ты не понимаешь, каково это, — жалобно тянет знакомый голос.
— Да! Я не понимаю! — истерически кричит Фелисити.
