Помимо движения воздуха, из воронки доносился негромкий шумовой фон, состоящий из множества разных звуков неопределённого характера. Порой из этого фона выделялись звуки, до дрожи похожие на мучительный стон.
– Слышите? – прошептал Мусаев.
– Стонет кто-то? – предположил Олег.
– Акустический эффект, – уверенно заявил Панин. – Если отверстие в самом деле насквозь до Тринадцатого, при прохождении воздушного потока через такое расстояние столько всего наберётся, что…
Из воронки раздался басовитый звериный рёв, низкий, злобный, многообещающий…
– О! Тоже эффект? – шёпотом спросил Витя.
– Вне всякого сомнения, – заверил Панин в полный голос. – Ну что, я пойду, гляну…
– Стоять! – решительно приказал Мусаев.
– А, понял, понял – надо фалом обвязаться! – Панин торопливо вытряхнул из мешка моток репшнура. – Сейчас, один момент…
– Ты туда не пойдёшь, – заявил Мусаев, выдёргивая шнур из рук учёного.
– Не понял?! – по-детски обиделся Панин. – Что за маразм, Ильдар? На старости лет совсем из ума выжил?!
– Я сказал – нет.
– За каким чёртом тогда мы сюда топали, время зря тратили? Ильдар, ну не будь же ты таким занудой!
– Я тебе колодец показал? Показал. Теперь ты знаешь, что это не сказки. А к краю подходить не дам: вдруг засосёт.
– С чего бы это меня туда засосало?
– Ну, мало ли… В общем, ты туда не пойдёшь. Кто угодно, только не ты.
– А-а, вон оно что! – ядовито осклабился Панин. – Я же ведь такой, весь из себя важный и ценный для Человечества экземпляр! Ты за меня отвечаешь и всё такое, да?
– Да, Лёша, да! И не будь ребёнком, нечего там смотреть. Я тебе и так расскажу, без просмотра: воронка примерно тридцать градусов, с метр, дальше ровный гадкий ствол, и больше – ничего. Ни-че-го. Что там смотреть-то?
– То есть сам ты к краю подходил и смотрел, да?
– Ну… Это было давно, и один раз. После этого никогда больше не смотрел, смотреть не буду и тебе не дам.
– То есть если я, вопреки твоему запрету, туда пойду – ты что, меня силком остановишь?
– А как ты думал? Остановлю и поджопников выпишу, и свяжу, если потребуется. Но к краю подходить не дам.
– Господи, да что же ты за человек такой! – в отчаянии воскликнул Панин. – Ты не понимаешь, да? Мне надо ЭТО увидеть, чтобы достоверно описать. Если это на самом деле так опасно, я не имею права никого просить подойти к краю, меня ты не пускаешь, так что…
– Я пойду, – заявил Олег. – Я не такой ценный кадр, если со мной что-то случится, особой беды не будет.
