Час спустя гости ушли, пожелав радушному хозяину удачи; они бесследно растворились в дождливой мгле ночи.
Эдик благодарил бога, что обошлось без свидетелей: жена с детьми ночевала на даче, соседи спали.
С той ночи ускорился темп жизни обычного преподавателя, он начал более активно, чем приятно удивил коллег, интересоваться летними археологическими экспедициями; выезжать на летние полевые раскопки.
Незнакомцы перед ним поставили цель, ослушаться их, всё равно, что ослушаться отца, равносильно самоубийству.
На внутренней части руки, возле локтевого сгиба красовалась красная татуировка изготовившегося к прыжку тигра и несколько иероглифов.
Бросив бизнес, Эдик не разорвал отношений с Витей Рябым. Они подружились, чувствуя, подспудно друг в друге некое родство душ. Подружившись семьями, устраивали совместные праздники. Однажды, рассматривая семейный фотоальбом Косиндо, жена Вити Рябого случайно обратила внимание на один групповой снимок: дородные бородатые мужчины в строгих костюмах и шляпах на головах, степенные женщины в нарядных платьях с рюшками и летними зонтиками в руках с маленькими детьми на коленях. Поинтересовалась у Эдуарда, откуда у них снимок. Родня жены, — с разрешения матери, отца уже не было, Эдик женился на русской девушке, — ответил он и спросил, в чём дело. Жена Вити крикнула мужу, чтобы он подошёл, ткнула ему снимок в лицо; спьяну (отмечали день рождения старшего сына Эдика) Витя ничего не заметил, сказал, ну, фотка и что. А то, повысила голос жена, у нас дома в альбоме есть точно такая! Так распорядилась судьба, что жёны историка и маститого бандита оказались родственниками, хоть и дальними. Это событие закрепило дружбу двух разных мужчин и ещё больше сблизило семьи.
Во время прошлогодней поездки со студентами на летние раскопки, обострившимся чутьём, интуиция временами обострялась до предела, взвинчивая Эдуарда Алексеевича, лишая покоя до нервного срыва, он, проснувшись среди ночи в палатке, понял, что многолетние поиски приближаются к концу.
Час, поворочавшись в узком и неудобном спальном мешке, он уснул. Перед пробуждением приснился сон.
Возле деревянного потемневшего сруба стоял умерший отец в традиционном народном костюме, молодой и красивый, таким он запечатлён на ранних фото, чудом сохранившихся при бегстве. Рядом стоит Эдик. Дверь дома без звука открывается, на крыльцо выходит красивая русоволосая девушка в кожаной накидке с луком и стрелами в руках, и направляется прямо к ним. Эдик хотел посторониться, пропустить девушку и не смог сдвинуться с места, стоял, будто пригвождённый. Не шевельнулся и отец.
