Федя, не ожидая от воспрянувшего духом друга такой прыткости, пропустил момент, когда Витя схватил его в охапку, стиснув крепкими руками:
— Асклепий ты мой дорогой, дай-ка я тебя расцелую! — и щедро обслюнявил Федины щёки.
Отклоняясь от влажных губ, Федя сказал:
— Витя … Витя, достаточно! Посторонние бог весть что подумают.
Отпустив друга, Витя Рябой уже с оптимизмом посмотрел на обеденный натюрморт на столе и. не присаживаясь, наполнил рюмки водкой:
— Выпьем, друг мой любезный, за нас. За нашу дружбу. Чтобы она, — тут голос Вити слегка дрогнул, — никогда не кончалась.
Рюмки мелодично пропели, друзья медленно выпили крепкий горький напиток.
— Ты закусывай, Витя, — Федя указал на стол, — а я распоряжусь, когда подавать горячее, — и нажал кнопку вызова секретаря.
Постучавшись, неслышно ступая, в комнату вошёл официант. Владимирцев попросил лишний раз не беспокоить; горячее подадите через час. Официант безмолвно кивнул и скрылся за дверью.
Хрустя квашеной капустой, Витя спросил:
— Не водку кушать же ты меня позвал? — и наполнил рюмки, — понадобились, значит, мои скромные услуги.
— Не услуги. Работа.
Челюсти Вити, перемалывавшие язык с хреном, остановились на полпути; наклонившись, он переспросил:
— Работа?! Такие, как я не работают.
Федя выпил.
— Знаю, — взглядом указал на рюмку в руке, — пей лекарство. Доктор приписал. — Дождался, пока друг выпьет и добавил, что он тоже не работает, но работу выполняют работники.
Витя к рюмке не притронулся. Проглотил пластик языка, вытер губы наружной стороной кисти.
— Темнишь, Федя, — он прищурил глаза, хрустнул пальцами рук. — Мутки всякие не люблю.
— А золото любишь? — спросил громким шёпотом Федя, резко наклоняясь вперёд, галстук проехался по закускам и, почти коснувшись лба друга, повторил: — Золото … любишь!..
Тщетно напрягая извилины, Витя Рябой силился вспомнить, кто его уже пытался за прошедшие сутки соблазнить рыжьём. Помассировал ладонями лицо, соединил их перед собой, будто собираясь молиться.
— Сколько?
Фёдор Витальевич любил держать в напряге конкурентов и друзей, задавая в лоб неприятные вопросы или говоря пикантные вещи. С другом этот вариант не пройдёт. И, поменяв тактику, завёл речь, не касаясь конкретно поднятой самим темы, вскользь упоминая что-то, давно забытое. Всё время вставлял в путаную речь беседы, разбавляя монотонность, яркое «ты мне друг или куриная ляжка», радужное «мы друзья или заячьи хвостики», кумачовую строгость слов «я так понимаю, дружба дружбой — табачок врозь» и одиозно-оранжевое «пуд соли не съели, но половину-то точно!», будто запутывал следы зверь, уходящий от погони.
