Мозг Вити понемногу включался в работу.
— У тебя моя фотка есть? — спросил друг, — вот и посмотри, коли соскучился.
— И фотка есть, и воспоминания свежи.
— Какие ещё ежи? — удивился Витя.
Федя посоветовал.
— Ты давай просыпайся скорее, — и поправил: — не «ежи». А «свежи» — воспоминания. — И бестактно закончил: — Короче, жду!
— Не могу, — ответил друг и аргументировал отказ, — я болею!
В трубке раздался смех. Успокоившись, Федя сказал:
— Приезжай, разделю пополам с тобой твою боль, — коротко хохотнул, — у меня есть верное средство.
Тяжело ворочая неповоротливыми извилинами, пленёнными алкоголем, Витя ответил:
— Если только верное средство, — и прерывисто вздохнул. — Жди, врачеватель моей души.
Приглашённый из сервисного агентства официант, накрыл стол в небольшой уютной комнате отдыха, расположенной за дверью кабинета и надёжно скрытой умелой работой оформителя от посторонних глаз. Скромный аскетизм в интерьере, стол, два кресла и диван, на стенах, обшитых деревянными панелями качественные копии авангардистов начала прошлого века (Витя незатейливо называл их «квадратной мазнёй») ничего не говорил о пристрастиях хозяина.
К приезду желанного гостя на столе стоял графин с огуречным рассолом, овощные соления и грибы, отварной говяжий язык с хреном, холодная отварная говядина, хлеб, соусники с горчицей и аджикой. Рюмки для водки, пивные бокалы, тарелки и вилки; ножи отсутствовали. Ножи Витя недолюбливал, ворчал, тупые они, вечно возись с ними, теряя время.
Приехал Витя относительно быстро. Встретивший у ворот охранник провёл его на второй этаж, постучался, открыл дверь, вошёл первым и представил посетителя:
— Фёдор Витальевич, к вам гость, Виктор Викторович Рябцев!
С недавних пор Витю забавляла новая фишка, по совету супруги его при посещении представляли полностью по имени-отчеству и фамилии. Просто, без эпитетов, он пока не придумал, какими почестями себя наградить, не скажешь ведь, руководитель ОПГ, не все правильно поймут, истолкуют на свой лад.
Фёдор Витальевич, улыбаясь, вышел из-за стола, подошёл к другу и заключил его в крепкие объятия.
— Дружище, как же я рад тебя видеть!
Витя, освобождаясь из крепкой хватки, проговорил, покряхтывая:
— Ну, где там твоё лекарство?
Войдя в комнату отдыха, интуитивно отыскал взглядом графин с рассолом, жадно приник к краю и опустошил. Весело блестя глазками, бодрым голосом произнёс:
— О! вот теперь можно жить! — и шумно не литературно высказался, размахивая руками.
