— За нашим столом не должно быть герра Якоба.
Парджетер расхохотался:
— Возможно, я и чопорный англичанин, но все-таки имею представление о приятном времяпрепровождении. И герр Якоб в это мое представление никак не укладывается.
Позже, сидя за уставленным вкусными блюдами столиком, они вели разговор обо всем, кроме выигранного дела. Впереди у обоих уже маячили новые проекты, но сейчас оба наслаждались заслуженной передышкой.
— Мне будет вас не хватать, — с грустью произнес Ник, поднимая свой бокал. — Среди женщин-юристов не часто встречаются такие проницательные и остроумные, как вы.
— Спасибо.
— И красивые. — Он смотрел на нее из-под полуопущенных век. — Почему вы выбрали профессию юриста?
— Хороший вопрос. — Она с задумчивым видом глотнула из бокала. — А почему мы вообще поступаем так, а не иначе?
— Это не ответ.
Руфь вздохнула:
— Полагаю, мне хотелось изменить мир. Издержки молодости. Разве вы не о том же мечтали в юности?
— Давно это было. Уже и не помню.
— А я помню. Но занялась корпоративным правом. Меня прельщали не деньги. Это был шанс доказать, что я лучше других, шанс добиться славы, авторитета.
Парджетер подлил ей вина. Поднеся бокал ко рту, она вспоминала себя молодую, уверенную, что ей удастся улучшить мир.
— Да, я решила посвятить себя юриспруденции, потому что хотела облагородить мир. Помнится, в институте я в ужас приходила, узнавая, как легко в Америке обойти закон.
— Здесь то же самое.
Руфь рассмеялась.
— Моя дочь вся кипела, когда сталкивалась с несправедливостью. — Она впервые без боли подумала о Джози. — Ей было шестнадцать… — Последние слова невольно сорвались с ее языка.
— Было?
— Она погибла. В прошлом году.
— Боже, какой ужас. — Он накрыл ее ладони своей. — Что с ней случилось?
— Погибла в море во время шторма.
Она с невыносимой ясностью, словно наяву, услышала вой ветра в парусах и грохот волн.
— Кто-то в этом виноват?
— Виноват? — В ее глазах, устремленных на него, вдруг заблестели слезы.
— Извините, Руфь. Я проявил бестактность.
— Мы попали в шторм, — с болью заговорила она. — Муж хотел, чтобы мы отплыли подальше в море, встали на якорь и переждали непогоду, но я была напугана и потребовала, чтобы мы плыли домой. Нас отнесло на камни… Полагаю, если кто и виноват в смерти моей дочери, так это я сама.
Руфь чувствовала, что настроение у Парджетера упало. Тот рассчитывал пофлиртовать немного с коллегой за бутылочкой бордо, а вместо этого на него вывалили нечто очень личное и трагическое. Она посмотрела на часы и воскликнула:
