Немного помолчав и подумав, он вдруг спросил:
— Маруся, ты читала стихи китайской поэтессы Ли Цзинчжао?
— Нет.
— А, — вздохнул Сергей. — Понятно. Ты ведь сестра моя, Маруся? — внезапно спросил он, подняв на неё свои красные мутные глаза и прищурившись.
— Угу, — хладнокровно ответствовала Маруся.
— Хорошо. Это я так, на всякий случай спросил, — сказал Сергей и запел себе под нос: — Марусь, Марусь, Марусенька, выпьем по малюсенькой…
«О чём мне с ним говорить? Что с ним делать? Кто он такой? Чем он живёт? Что с ним происходит? Когда он стал таким? Люблю ли я его? Любит ли он меня?» — такого рода вопросы вертелись в голове у Маруси. С грустью она начала придумывать, что будет говорить родителям о брате. А он, как бы угадав её мысли, спросил, засунув в свой широко раскрытый рот последнюю порцию риса:
— Ты домой-то ехать собираешься?
— Да. Вот экзамены сдам и поеду. А ты?
— Да надо бы съездить.
— Вот и поехали вместе!
— Нет, не поеду.
— А почему? — разочарованно проныла Маруся.
— Да боюсь я что-то туда ехать.
— Чего же ты боишься? — Маруся наигранно расхохоталась. — Как раз сейчас и езжай. Папке поможешь новую квартиру обустроить.
— Да этой новой квартиры-то я больше всего и боюсь. Это же страшно.
— О чём ты? — спросила Маруся, прекрасно понимая, о чём он.
— Приехать так в родной город и пойти не в родной дом, а куда-то непонятно куда, где теперь живут родители, а в родном доме живут чужие люди. Страшно. Да и какой я помощник, много ли от меня толку?
«Ничего себе, какой я помощник! Ты же здоровый лось!» — подумала Маруся, глядя на жирную шею брата, но промолчала, только вздохнула и уставилась в пол.
— А ещё я боюсь родителей, вдруг они меня будут ругать, — сказал Сергей своим притворно-детским тоном, который, впрочем, давно уже перестал быть притворным.
— Да за что же им тебя ругать?
— Ну, за то, что я ничего не делаю, — неспешно начал рассуждать Сергей, — за то, что эти, как их, спиртные напитки много употребляю. Будут говорить, что, мол, жениться тебе, Серёжка, пора.
— Ну и скажут, подумаешь! — вступилась за родителей Маруся. — А ведь и вправду пора! Чего бы тебе не жениться?
— Ты знаешь, — замямлил Сергей, — я так давно увлекаюсь Востоком, что наши девушки мне уже не нравятся. Но не буду же я говорить это родителям! А больше всего я боюсь сказать им что-нибудь не то.
— В каком смысле не то?
— Что я не знаю, чем я буду заниматься после аспирантуры, что я не хочу работать, а хочу путешествовать. У меня ведь нет никакого желания бороться за жизнь, как-то устраиваться. Это так далеко от моих интересов! А родители со мной будут всё время говорить об этом. И тогда я не вытерплю и скажу им, что это благодаря им я такой рохля, неуверенный в себе, неприспособленный к жизни. А ведь это самое страшное, что только можно сказать родителям. Так-то… Ты будешь чай?
