– Как он прекрасен, просто загляденье!
– Такой красивый!
– Пожалуй, во всей Москве не сыскать более привлекательного мужчину, нежели царь.
Так шептались между собой как юные девицы, так и замужние женщины.
В монастыре Григорий встретился с инокиней Марфой и подробно рассказал ей о скором прибытии ее «невестки» Марины Мнишек. Царице следовало научить молодую девушку всем русским обычаям и традициям, дабы та не опозорилась перед толпой на своей свадьбе.
– Можешь на меня положиться, парень. Я ее всему научу.
– Да уж постарайся, – проговорил тот, чувствуя насмешливый тон в ее голосе.
– Только за этим и пришел или тебе еще что-то надобно?
– Нет, мне больше ничего не надо.
– Ну, как знаешь. Если что, заходи, поговорим, – инокиня как-то странно взглянула на него и в ее темных глазах царь прочитал скрытую похоть.
Инокиня вплотную подошла к нему и, обвив его шею руками, тихо прошептала:
– А ты красив.
Григорий опешил. Медленным шагом он отошел в сторону, вырвавшись из ее объятий. Он испугался, что чуть-чуть, и не сдержит себя: инокиня хоть и не была уже молодой, но в ее лице виделись черты некогда былой красоты, а глаза по-прежнему горели ярким, молодецким огнем.
– Я… это… пожалуй, пойду, – молодой человек подошел к двери и взялся за ручку.
– Иди, только не забудь иногда заходить ко мне. Может быть, потолкуем подольше.
Царь распахнул дверь кельи и чуть ли ни бегом ринулся прочь из монастыря, на ходу вытирая катившийся по лицу пот. Вот это да, такого поворота событий он никак не ожидал, хорошо, что не до конца потерял разум и сдержал страстный порыв.
На следующий день состоялся прием сандомирского воеводы в царском дворце. Окруженный со всех сторон свитой и охраной, Юрий Мнишек величаво ступил на ковер придворной залы, где на почетном месте восседал московский царь на золотом троне, увенчанный короной и царскими регалиями – скипетром и державой. Молодой государь был окружен Боярской думой, рядом с ним сидел патриарх Игнатий и весь освещенный собор.
Пораженный роскошью, что окружала его зятя, пожилой воевода склонился перед ним в поклоне и поцеловал руку с тонкими пальцами, на каждый из которых был нанизан большой перстень. Думный дьяк Афанасий Власьев стоял подле трона, дабы отвечать на приветствие от имени царя.
– О, пресветлейший цезарь Московии! – начал вступительную речь Юрий Мнишек. – Милостью твоей облагоденствован мой род. Некогда ты, гонимый, взывал к нам о помощи, и мы с Божьей помощью, помогли одолеть врага твоего и вернуть родительский престол. Ныне же я счастлив видеть тебя, светлый царь, восседающем на троне и держащего в обоех руках власть над страной. Мы счастливы видеть тебя в добром здравии, далекого от всяких бурь и невзгод, и защищенного милостью Бога.
