Такими путями выделялся сильный в имущественном отношении слой вождей, так складывалась родовая аристократия.
Несколько общин объединялось в союз — этого требовали интересы и торговли, и военной безопасности. В результате военных столкновений, под влиянием караванной торговли, которая способствовала накоплению богатств в руках верхушки дугу, какой-нибудь из таких союзов начинал возвышаться. В конечном счете под его властью оказывалась более или менее обширная область, которую населяли не только разные союзы общин, но часто и разные народы.
Считалось, что входящие в союз люди происходят от некоего общего предка. Но союз дугу, особенно осуществлявший владычество на сколько-нибудь значительной территории, включал не одних только кровных родственников: ведь в него входили многочисленные категории зависимых свободных, вольноотпущенники и рабы. И все-таки представление о родственной связи сохранялось, хотя связь эта давно уже была чисто условной. Этот союз у мандеязычных народов носит в научной литературе название «клан» — так мы его и будем обозначать далее.
Возвышение какого-нибудь клана прямо зависело от того, каким числом людей, в первую очередь рабов, он распоряжался. Ведь рабов можно было использовать и как рабочую силу в земледелии, и как воинов. При этом очень часто разница между свободным общинником и рабом не только практически стиралась (на деле, но отнюдь не в общественном сознании!), но и обращалась не в пользу свободного. Поэтому в позднейшее время многие общинники нередко добровольно становились рабами клана. Французский ученый Шарль Монтей имел все основания писать, что для свободного бедняка счастьем было попасть в число клановых рабов (особенно тогда, когда понятие «раб клана» стало равнозначно понятию «царский раб»): с одной стороны, он таким способом избавлялся от произвола и вымогательств тех же самых рабов, занимавших в правящем клане привилегированное положение, с другой же — сам приобретал их права и привилегии.
Опираясь на войско, составленное из рабов, глава правящего клана мог себя чувствовать более или менее независимым от старой родовой знати. К тому же торговля давала в его руки немалые богатства, а они тоже способствовали укреплению некоторой независимости правителя. Торговля и здесь заметно ускорила процесс классообразования у мандингов и родственных им народов: основные выгоды от нее доставались знати (мы это уже видели в Гане, пусть и не в такой степени). В руках главы клана, носившего титул маиса, т.е. «правитель; вождь», находилась преобладающая масса товаров, которые больше всего интересовали купцов с другого «берега» Сахары, — золота и рабов. Эта же верхушка клана покупала и дорогие товары, которые везли в Судан из Средиземноморья, — ткани, утварь, оружие, украшения. А рядовые общинники, не говоря уж о рабах, мало чем могли воспользоваться из египетских или североафриканских товаров. Их из статей «большой торговли» интересовала, по существу, одна только соль.
