В первую же ночь мы обновили погоны. Соединению предстояло форсировать железную дорогу Ковель—Хелм. Кавэскадрон и разведрота без особого труда захватили переезд у села Подгородно на перегоне Рудня—Любомль. Третий батальон выставил заслоны в обе стороны от переезда и перекрыл железную дорогу. Колонна начала пересекать «железку». Несколько минут спустя слева со стороны Ковеля подошел воинский эшелон. Подорвав паровоз, партизаны ввязались в бой с гитлеровцами.
Вскоре и справа со стороны Любомля появился эшелон с войсками. Там тоже начался бой. Переезд, по которому проходила колонна, оказался под перекрестным огнем гитлеровцев, стрелявших с обоих эшелонов.
— Рысью!
— Не задерживаться! — торопили ездовых Вершигора и Войцехович, оставаясь на переезде и пренебрегая опасностью.
Вдруг на самом переезде упала лошадь, затем другая. Сани загородили проезд. Получился затор. Кто-то вскрикнул, видимо, раненый. Прискакал Бакрадзе и начал наводить порядок.
— Быстро, быстро… Подводу в сторону, — выкрикивал он.
Партизаны отстегнули убитых лошадей, стащили их с насыпи, затем впряглись в груженые санки и потащили через переезд. Движение возобновилось.
Бакрадзе стегнул плеткой коня, намереваясь догнать роту. Но конь вздрогнул всем телом, жалобно заржал и начал валиться на бок. Давид еле успел выскочить из седла, как его любимый Бельчук рухнул на землю…
Бой заслонов был в разгаре. Вершигора заметил, что рота справа попала под сильный пулеметный и автоматный огонь, залегла и вступила в перестрелку с гитлеровцами. В это время к переезду подошел пятый батальон.
— Вася, бросай на помощь заслонам роты пятого, — крикнул Вершигора.
Войцехович встретил капитана Шумейко, вступившего в командование батальоном после ранения Платона Воронько, и приказал вести подразделения в бой.
— Пятый батальон, к бою! — подал команду Шумейко.
Бойцы, казалось, не слышали команды: прижались в санях и подвода за подводой пролетали мимо комбата.
— Командиры рот, прошу, наведите порядок в своих подразделениях! — надрывался Шумейко.
Видя, что и ротные не в силах навести порядок, комбат схватил под уздцы лошадей первой попавшейся упряжки и остановил их. Движение вновь застопорилось. Из саней, как куропатки, посыпались бойцы. Шумейко выхватил из кобуры пистолет, выстрелил вверх, выкрикнул «За мной!» и бросился в сторону боя. Несколько десятков бойцов последовали за комбатом. Но тут кто-то истерически закричал: «Бронепоезд!» Это подхлестнуло растерявшихся бойцов. Они сбились в кучу, табуном перемахнули через железнодорожную насыпь и, под сильным пулеметным и автоматным огнем противника, пустились вдогонку за колонной. Шумейко и командир роты лейтенант Попов, беспомощные, остались в окружении горстки бойцов.
