– Значит, твой друг не испугался позвонить, а просто не нашёл бумажку с телефоном? – подаёт голос Востоков, который, разумеется, внимательно слушал наш разговор от начала и до конца и теперь стоит рядом.
– Это некультурно, – назидательным тоном отвечаю я, – подслушивать чужие разговоры.
Игорь подходит ко мне и садится на соседний стул. В его глазах – вся хитрость мира.
– Ладно, не сердись, – улыбается он, – можешь считать, что у меня сильно развито женское начало. Очень люблю погреть уши.
– Всё равно это тебя не красит.
– Если тебе станет легче, то я считаю, что самые интересные истории не придумываются, а случаются. Надо только их замечать.
– Подслушивать, Игорь, – поправляю я, – подслушивать.
Востоков пропускает мои слова мимо ушей.
– У твоего друга, я так понял, запой? – как бы невзначай осведомляется он.
– Я бы не сказал, – отвечаю я хмуро, – просто напился с утра.
– Так это и есть – запой! – хохочет Игорь.
Снова звонит телефон. На этот раз поднимаю трубку я.
– Игоря дай, – слышу я тихий с присвистом голос, в котором с удивлением узнаю Игоря номер два, то есть Климова.
Передаю трубку Востокову.
– Там Игорь, – говорю я тихо, чтобы тот не услышал, – и он, похоже, заболел.
Востоков прикладывает трубку к уху и делает добренькое лицо.
– Да, Гарри, – говорит он ласково, – я тебя внимательно слушаю.
Что говорит Климов, мне, естественно, не слышно, но из того, как стремительно сползает фирменная улыбка с лица моего генерального директора, а вместо неё проявляется гримаса отвращения, я делаю вывод, что дело там пахнет скипидаром. У Востокова чрезвычайно выразительная мимика, любое изменение в настроении моментально отражается на лице, поэтому, скорее всего, я прав.
Между тем Игорь продолжает кривиться и мрачнеть. Делает он это молча, что придаёт сцене лёгкий антураж немого кино, где лишённые голоса актёры могли уповать только на корчение рож и заламывание рук. «Разговор» длится долго, минуты три, а может, и все пять, а Игорь всё молчит.
«Что же там такое? – думаю я. – Уж не случилось ли чего?»
Окончательно превратившись в усатую тучу и так ничего не сказав, Востоков кладёт трубку на рычаг.
– Климов сегодня не придёт, – сообщает он, вырывая сигарету из пачки, – так что тебе придётся выполнить кое-что из его обязанностей. Да и мне тоже.
– Он заболел, да? – спрашиваю я.
– Да, той же болезнью, что и твой друг! – резко отвечает Востоков. – Алкаш хренов!
Игорь садится в кресло и закуривает. Прежде чем задымиться, сигарета выписывает несколько пируэтов в пшеничных усах. Глубоко затянувшись и выпустив дым «горынычем», то есть из обеих ноздрей, он начинает:
