Дети иллюзий - Владислав Кетат

– Чей гомункулюс? – слышится из-за перегородки высокий голос Востокова.

В ответ раздаётся громкое молчание находящихся в шоу-руме молодых мужчин: коммерческого директора Игоря Климова, технического директора Олега Розова, и заместителя генерального директора по международным отношениям Валерия Сурова, то есть меня.

– Последний раз спрашиваю: чей? – повторяет Востоков.

Снова молчание. Мы удивлённо переглядываемся, и у каждого в глазах: «да чтобы я, да никогда!»

Поясняю: гомункулюсом у нас называют то, что вырастает в оставленной на неделю-другую недопитой чашке с чаем, или кофе. Плесень, короче.

– В самый последний раз спрашиваю…

На самом деле гомункулюс – мой. Это мою кружку нашёл Игорь Востоков, наш генеральный директор, когда лично полез разбирать чайный угол – место, отделённое от шоу-рума не очень устойчивой перегородкой, где мы пьём чай и питаемся. Вернее, одну из моих. У меня их несколько – не буду же я, в самом деле, пить кофе, чай и вино из одной и той же ёмкости! А молчу потому, что уличённый в выращивании гомункулюса сотрудник однозначно приговаривается к мытью чашек остальных сотрудников, а мне этого делать, сами понимаете, не хочется.

Востоков выходит из-за перегородки с моей чашкой в одной руке и сигаретой в другой.

– А гомункулюс уже, между прочим, почти созрел, – говорит он, проводя длинным, с небольшой горбинкой, носом над зеленовато-коричневатой жижей, – скоро будет шлёпать ластами и кричать: «Папа, папа!»

Мы молчим. Востоков обводит нас троих недобрым взглядом:

– Внимание, вопрос: «Кто у нас папа?» Минута на обсуждение.

Я понимаю, что отвертеться не удастся, поднимаюсь с рабочего места, подхожу к Игорю и с деланым любопытством заглядываю в чашку.

– А ведь как похож, засранец! – восхищённо говорю я. – Но, гражданин судья, при вынесении приговора прошу учесть факт добровольной явки с повинной.

– Хрена лысого! – заявляет Востоков. – Марш в сортир!

Держа в руках четыре самые грязные чашки во всем юго-западном округе Москвы, разделочную доску и два ножа, я поднимаюсь на пятый этаж. На четвёртом, нашем, мужской туалет закрыт – завхоз приспособила его под кладовку. Вот такой половой шовинизм.

Примерно в центре коридора мне попадается девушка Зоя, которую за длинные золотистые волосы и крупное туловище мы прозвали «Забавой». Общаться с нею не хочется, поэтому ускоряю шаг, чтобы успеть проскочить в заветную дверь.

– Привет, очкарикам! – кричит Зоя, перехватывая меня почти у входа в. – У вас что, опять пьянка? Готовишься?