Мне хочется возразить собеседнице в том смысле, что те, кого она назвала энергичными молодыми людьми, хотели, ни много ни мало, запечатлеть на холсте собственные обострённые алкоголем и женщинами чувства, но не делаю этого. Опыт научил меня не спорить с девушками, а соглашаться с ними, если, конечно, хочешь чего-то от них добиться.
– Да, ты права, – вздыхаю я, – в наше время, что модно, то и искусство, а мода меняется стремительно. Только успевай гардероб обновлять.
– А вот я не хочу обновлять свой художественный гардероб! – топает ножкой Настя, чем меня немного пугает. – Мне вот, например, более всех ныне востребованных художников милее так называемые гиганты соцреализма – Корин, Пименов, Дейнека, Пластов, Бродский. Даже Налбандян – и тот мне гораздо ближе, и я не боюсь в этом признаваться.
– Это кто портреты Сталина, что ли, писал?
Настя кивает.
– Ты смелая женщина…
– Скорее, с ног до головы облитая помоями. Знал бы ты, сколько лохматых снобов подозрительной сексуальной ориентации глумились над моими взглядами на изобразительное искусство!
Я принимаю героическую позу:
– Только прикажите, мадемуазель, и я их всех до одного насажу на свою шпагу, как жуков!
– Боюсь, им это только понравится! – хохочет Настя. – С другой стороны, по данному вопросу просто не может быть какого-то объективного мнения. На вкус и на цвет, сам понимаешь…
– Далеко не все так думают, многие слишком уверены в своей правоте. Их ещё называют критиками.
Настя кивает:
– О да! У меня есть одна такая знакомая, которая всё и всегда знает, кроме точного времени, поскольку у неё нет часов.
– Так подарите ей.
– Пробовали, не берёт…
Настя пожимает плечами и отводит взгляд в сторону. Я понимаю, что надвигается момент прощания, и этим бестолковым разговором мы просто пытаемся его хоть немного оттянуть, но долго так продолжаться не может.
– Ну, что ж… – приближаю я неизбежное.
– Кстати, о Сталине, – перебивает меня Настя, – вот тут я и живу.
Рукой в мохнатой варежке она обводит заснеженный двор, окружённый темным каре высокого дома, явно построенного при генералиссимусе.
– Понятно, откуда такая любовь к соцреализму, – пытаюсь шутить я.
Настя на шутку не реагирует, вместо этого выдаёт то, чего я ожидаю меньше всего:
– У нас сегодня гости, не хочешь зайти? Я тебя приглашаю.
Сказать, что её приглашение меня ошарашивает, значит вообще промолчать. Смотрю ей в глаза и понимаю, что она не шутит.
– У тебя что, сегодня день рождения?
