— а куда деваться было? Ну, а дальше ты все знаешь: вскоре война пришла, потом контузия, госпиталь в Новосибирске — так тут и остался насовсем…
Вот такую историю с телепортацией рассказал мне мой тесть, в которую ныне я вполне склонен верить. Тем более что нечто похожее я когда-то испытал в детстве, будучи учеником четвертого класса, однако объяснить тогда свое приключение я толком не мог и даже никому ничего не сказал, дабы не засмеяли. В итоге, моя собственная история неосознанно была похоронена в глубинах моей памяти и выужена оттуда вновь спустя десятилетия.
А дело было так: с началом нового учебного года у нас в четвертом классе появился новичок — Петя Вавуло, толстый, неуклюжий и женоподобный мальчик, сын какого-то высокопоставленного военного — то ли полковника, то ли генерала, которого перевели в наш город на службу. Так этого Петю, тихого и красногубого паиньку, похожего на голубя с веткой мира в зубах, обижали все кому не лень. Бить, конечно, никто его не бил, но шутили зло: то петухом из-под парты кричать заставляли, то в рупор физруку наплюют, а на несчастного Петю свалят. Завидовали. Он был отличник, из богатеев, а в нашей школе в основном беднота из рабочих семей обучалась. Но чего у пацана нельзя было отнять, так это то, что он все терпел и не жаловался ни учителям, ни родителям, иначе в школе такого шороху бы навели!
А однажды, когда на перемене пацаны измывались над ним в очередной раз, я заступился за безответного Петю, отбил налетчиков, после чего Петя прилюдно, у всех на глазах, подскочил ко мне и поцеловал в щеку пухлыми и влажными, как у рыбы, губами.
Я, признаться, опешил. Такой его поступок был недостоин мужчины, хоть и круглого отличника, и казался мне совершенно бабьим, постыдным, отчего часть этого постыдства как то бочком легла и на меня. Но все это было Петей сделано так искренне, с такой сиятельной благодарностью, что вся моя сердитость тут же рассеялась. Тем не менее, после уроков на улице я ему по-дружески объяснил, что негоже пацанам так выражать свою признательность, лучше пожать руку или приятельски похлопать по плечу, ну, на худой конец, просто устно поблагодарить, что Вавуло тут же горячо и незамедлительно сделал еще раз.
Но не в этом дело, а в том, что с тех пор малый возлюбил меня, словно брата родного, и я стал частым гостем в его доме. А надо сказать, что тогда основное население Советского Союза было утрамбовано целыми семьями по комнатушкам в перенаселенных коммуналках, словно сельдь в бочках. Петя же, по сравнению с этим пролетарским большинством, жил в совершенной роскоши: вместе с неработающей мамой и военным-па-пой они занимали отдельную трехкомнатную полногабаритную квартиру в сталинском доме.
